ищущим, страстным, требующим ее ответа, полным нескрываемой жажды, которую она прекрасно понимала и разделяла. Она тоже испытывала эту жажду, чувствовала это желание... И уступала его объятиям, пока они не стали единым существом, единым до опасной, сладкой боли. Чуть слышно вскрикнув, Кэри вырвалась из его рук.
Он позволил ей отстраниться. Дыхание Рэндала было частым и прерывистым. Но он ее понял. Когда она попыталась закрыть пылающие щеки ладонями, он нежно удержал ее руки.
— В тебе есть не только красота, но и мудрость, моя Кэри. Ты правильно сказала... Пока нам надо удовлетвориться только любовью. Желание подождет. — Большие пальцы Рэндала нежно гладили ее руки. — Я уже тебя об этом спрашивал — ты ведь знаешь, о чем я говорю? Почему ты тогда не дала мне ответ?
— Ты спрашивал у меня тогда совсем о другом. Ты просто играл со мной. Ты сам это сказал.
— Я сказал!.. Милая моя, впервые обращаясь к своей женщине, мужчина еще не уверен в ней, он ведет разведку, ищет подход. Это начало охоты. Потом приходит остальное... или не приходит. В тот вечер я был уверен, что остальное придет. Я говорил тебе тогда все то, что говорю сейчас.
— И тут нас нашла Герда.
— Очень не вовремя. Но если бы она не пришла, ты бы выслушала меня, Кэри?
— Наверное, нет. Мне до боли хотелось, но я не поверила бы тебе. И я была полна решимости не стать еще одной... Жанной-Мари Коппар. Рэндал нахмурился, потом рассмеялся.
— Мечтательница Коппар, которая справлялась с работой еще хуже, чем даже твоя сестра, — а это надо было суметь! Да, сплетники постарались! Я даже не смогу вспомнить, как выглядела эта девчушка, я к ней и пальцем не прикоснулся и... это о чем-нибудь говорит?.. Я никому, кроме тебя, не посылал скромный подарок — мирт. А ты его проигнорировала!
Кэри возразила:
— Я его не проигнорировала! Он был приколот к моему костюму весь тот день, и я до сих пор его храню!
— Ты его сохранила? Почему? Ты явно не поняла, что я хотел им сказать.
— Просто потому, что ты мне его подарил. Ведь мирт был твоим единственным подарком.
— А я-то думал, что ты хотя бы из чистого любопытства дашь мне возможность рассказать о мирте — ведь это классическая эмблема любви. Я сказал себе, что это было бы хорошим началом.
— Мирт?! Эмблема любви? — Кэри попыталась вспомнить давно забытые истории детства. — О, кажется; это была Афродита, богиня любви. И когда она родилась из пены морской, ей сплели накидку из миртовых листьев?
— Вот именно! И не только это. Знаешь, если двое любящих сожмут между ладонями миртовый лист и он затрещит, то они будут верны друг другу до конца жизни.
— Ну, это не страшно, — улыбнулась Кэри. — Наш затрещит. Он уже высох, заложенный между страницами книги. Или это не считается и затрещать должен свежий листик?
— Сухой или свежий, у нас он затрещит. Пусть только попробует этого не сделать! Я уверен, что мой кусок будет трещать.
— Мой — тоже.
Кэри подумала: «Интересно, откуда он знает эту легенду?» И тут ей пришло в голову, как мало она еще о нем знает, сколько ей еще предстоит узнать об этом мужчине, которого она полюбила на основании того немногого, что знала. Придвинувшись к нему, она благодарно прислонилась к его плечу. Он сразу же обхватил ее одной рукой.
— Знаешь, Герда от нас уезжает, — сказал он.
Кэри кивнула:
— Я только что слышала, как она давала дежурным распоряжения насчет багажа. Почему она уезжает... именно сейчас? Она еще вернется?
— Насколько я понял, в ее планы возвращение сюда не входит. Думаю, она решила уехать, услышав сегодня от меня, что я собираюсь просить тебя выйти за меня замуж.
Кэри изумленно заглянула ему в лицо.
— Сегодня? До того, как ты нашел меня на вилле?
— До того. Я окончательно принял решение, когда увидел тебя в этом чудесном викторианском наряде. — Он дотронулся до пуговиц у нее на талии. — Где это ты его нашла? В сундуке своей бабушки?
— Вот получишь счет за него и пожалеешь, что не в сундуке! — Потом Кэри добавила, погрустнев: — А потом ты пришел на виллу...
— Да, но еще до этого Герда мне сказала, что я дурак, что, несмотря на весь твой примерный вид, ты прекрасно знаешь, как обращаться с мужчинами, и неужели меня ничему не научило то, что она рассказала мне о твоих встречах с Кэлвином в секретарской комнате...
Кэри медленно произнесла:
— Так это она увидела нас и рассказала тебе?
Но почему ты тогда же не потребовал у меня объяснений? Вместо этого ты стал от меня отстраняться, словно я совсем чужой человек.
— Ты и была чужим человеком, а не той прямой и честной Кэри, которую я считал, что знаю. Но я не собирался обвинять тебя на основании одних только слов Герды и решил положиться на собственное суждение. Я думал, что все равно узнаю правду, когда сделаю тебе предложение. — Но только сегодня я понял, как много ты для меня значишь.
— И тут на вилле я разрешила тебе поверить, что между мною и Кэлвином действительно что-то было! Когда ты не удивился, узнав, что я его жду, то догадалась, что кто-то рассказал тебе о том случае. Мне, наверное, следовало сделать вывод, что это была Герда.
— Почему?
Кэри рассказала ему. С потемневшим от гнева лицом Рэндал сказал:
— Так она угрожала не только Дениз, но и тебе? Угрожала Дениз через тебя? Господи, что за хитрая, подлая бабенка!
— Ты не всегда так думал. Майкл говорит...
— Ну вот, ты снова! Получаешь пять из дважды два и слухов! — укорил он ее. — Ладно, не буду отрицать — Герда красивая женщина. Если она идет рядом с тобой, другие мужчины завидуют. Хотя она так хвастается своими деньгами, что это быстро утомляет. Однако я нахожу твое ревнивое отношение к моему не совсем безупречному прошлому добрым знаком, моя Кэри. Должен сказать, что это говорит об интересе, на который я едва надеялся час назад.
— Интересе? Ох, Рэндал!
И Кэри снова бросилась в его объятия и приникла к нему. Озорной блеск глаз Рэндала сменился нежностью... желанием... А потом они оба надолго забыли обо всем на свете. За них говорили только глаза, губы и руки, и все это тонуло в негромких бессвязных восклицаниях.
Когда пламя страсти немного поутихло, влюбленных охватило умиротворение. Умиротворение, которое дает уверенность в том, что достаточно одного прикосновения, одного взгляда — и это пламя разгорится вновь, но и умиротворение повседневности, в которой нашлось место для разговоров о повседневных делах.
Кэри сказала:
— Когда Герда уедет, ты сможешь вернуть Абсалома Сеида?
— Это уже улажено. Он должен начать работу на следующей неделе.
— О, я так рада!
Потом наступила очередь Рэндала. Гладя ее руки, он сказал:
— Я виноват. Я ошибся. Мне следовало бы понять, что, несмотря на свою недавно обретенную взрослость, Дениз не справится с таким скользким типом, как Кэлвин, что это она обожжется, а не он. Я не имел права так терпимо относиться к ее делам. Но если происшедшее научит девушку больше ценить Майкла, то все поправимо.
— Но будет ли она больше ценить Майкла? — усомнилась Кэри.
— По контрасту, почему бы и нет? Когда он вернется, мы...
— Нет, Рэндал, пожалуйста!
