– Потому что не накачал!
– Понятно!
Вытащив камеру, он осмотрел ее, потом, присев на корточки, долго шарил рукой внутри покрышки.
– Есть!
Он вытянул короткий толстый гвоздь, головка которого запряталась в углублениях протектора.
– Вот это заноза! Камера запасная у тебя есть?
– Нет, буду клеить.
– Длинная волынка, да и не будет держать заплата, – сказал Демин. – Я тебе одолжу, а ты, когда свою отвулканизируешь, мне отдашь.
Стоя на коленях и заправляя новую камеру, он говорил:
– Ездите, товарищи, неправильно. Покрышки-то – у вас на одну сторону стертые, нужно их время от времени менять местами, тогда будет равномерный износ.
Он щеголял техническими терминами.
– И так каждый день меняем: то один спустит, то другой, – сказала Нюра.
– Потому и спускают, что не смотрите. Ну, готово! Компрессор у тебя работает?
– Какой там компрессор?
– Эх, вы!
Она рассердилась:
– Ладно, пусти, я накачаю. Есть у тебя – и радуйся.
– Анна Никифоровна, зачем сердиться? Мы с вами здесь как на даче, и вдруг такие разговоры!
Он включил компрессор на своей машине. Баллон, наполняясь воздухом, надувался и креп. Нюра хотела попробовать его плотность лопаткой, но увидела, что Демин следит за манометром на конце шланга. Вот как у него все поставлено! А она молотком постучит по баллону: если звенит, значит, хорош.
– Давление нормальное! – Демин выключил мотор.
Нюра вставила ниппель, послюнявленным пальцем проверила, не спускает ли. Затем они оба, подняв баллон, положили его в гнездо.
– А болтик-то пляшет! – весело приговаривал Демин, указывая на болт, крепящий колесо в гнезде. – С музыкой ездите.
Вытирая руки о ветошь и стряхивая с комбинезона пыль, он сказал:
– Завтра бы в дороге загорала! А все я тебе нехорош!
– Чем хорош, а чем нехорош, – сказала Нюра, насмешливо посматривая на то, как он тщательно отряхивает пыль с комбинезона.
– Чем же я нехорош?
– Все тем же, – засмеялась Нюра.
– Понятно, – тряхнул он золотистыми волосами – Но все отрегулируется! Сейчас ужинать будем.
В темноте возле стога белела разложенная им газета. Демин нарезал хлеб, колбасу, лук.
– Ну иди, – позвал он Нюру, – довольно копаться!
– Сейчас! – Она засунула голову под капот. – Ничего не видно!
– Чего колдуешь?
Он подошел, наклонился к мотору:
– Что случилось, Нюрочка?
Ей вдруг показалось, что он хочет обнять ее. Она отстранилась.
– Что случилось? – удивленно спросил Демин.
– Жиклеры надо продуть, – сказала Нюра, – всю дорогу мучилась: чихает, стреляет.
– Так ты посвети! Переноска есть?
– Какая там переноска!
– Беда с вами!
Он принес свою переносную лампу, присоединил ее к аккумулятору – маленькая лампочка вспыхнула ярким светом.
– Ну и загажено! Клеммы чистить надо да солидольчиком смазывать… Человек, Анна Никифоровна, любит ласку, а машина – смазку.
Его глаза становились то томными, «завлекательными», то лукавыми, то противными: самоуверенными, с оттенком превосходства.
Карбюратор оказался в порядке. Пришлось разобрать бензонасос. Из-под маленького фибрового клапана Демин вытащил едва заметную соринку.
