Они снова замолчали. За окном шумел ветер. В комнате неожиданно потемнело.
Масленников через окно посмотрел на черные тучи, свисавшие с неба:
– Ишь нахлобучило! К дождю.
Он встал, набросил на плечи китель с красным стершимся кантом на вороте и рукавах, с темными следами орденов на груди.
– Так как же, Иван Карпыч, выручишь меня?
– Ничего не могу сделать.
– У меня, по совести говоря, несколько таких расписок, – как бы не слыша его, сказал Вертилин, – поможешь мне оформить – с меня магарыч.
– Я не пьющий.
– Серьезно, Иван Карпыч, ведь мы с тобой не маленькие. Вожу на «левых» – это правда, плачу наличными, а оформлять надо. Не для себя вожу, для стройки, деньги в карман не кладу, все для государства. Ты сам руководитель, знаешь: на одном законе не проживешь. Вот я и прошу тебя: помоги мне оформить.
– Почему же я должен оформлять? – возразил Масленников. – Если твое начальство знает об этой операции, пусть и оформляет. С какой радости я на себя да на свой колхоз буду брать ответственность за такие делишки? В чужом пиру похмелье? Нет, нам этого не надо! А потом еще один пунктик есть.
– Какой пунктик?
– Возишь ты на машинах, а оформлять хочешь гужом. Куда же разница в тарифе денется?
На минуту Вертилин смешался. Этот невзрачный мужичок попал в самую точку. Черт возьми, тысячи глаз, и все смотрят! Но он быстро овладел собой:
– Разницу – на магарыч!
– Вот оно что! – нахмурившись, протянул Масленников и снова поднялся. – Нет уж, ты в эти дела меня не впутывай.
Вертилин тоже поднялся, равнодушно сказал:
– Как хочешь, я ведь так, по-дружески попросил.
– Это конечно, спрос – не вина.
Зазвонил телефон.
– Да! – закричал Масленников, одной рукой прижимая трубку к уху, другую держа у рта. – Алло! Масленников слушает! Что? А, Михаил Григорьевич, привет! Кому? А… – Он мельком, отчужденным взглядом посмотрел на Вертилина. – Да. Возим, возим. А что? Да как тебе сказать… Ты вот что, – продолжал он голосом, показавшимся Вертилину подозрительным, – ты вот чего… Я тебе позвоню попозже, да-да, слышно плохо. Через полчасика позвоню. Обязательно жди.
Он положил трубку и, не глядя на Вертилина, с деланным безразличием в голосе сказал:
– Такие вот дела.
– Ладно, с этим кончено, – сказал Вертилин, пытливо всматриваясь в Масленникова, потом деловито спросил: – Сколько завтра мне подвод выделишь?
– Завтра? – Масленников задумался. – Не знаю, как с кольями будет, колья надо возить.
– Совсем подвод не выделишь?
– Такое дело, – тянул Масленников, – колья обязательно вывезти надо.
– Как хочешь, – сказал Вертилин, – охотников возить много.
– Я не отказываюсь, только не знаю, как завтра, в общем, постараюсь прислать. – Он вдруг лукаво подмигнул Вертилину: – Не беспокойся, товарищ начальник, все будет в самом лучшем виде.
Он проводил Вертилина до машины и так же, со своими шуточками и прибауточками, попрощался с ним. Но на сердце у Вертилина было невесело. Конечно, разговор был без свидетелей, но как же быть со счетами? И потом, с кем разговаривал Масленников по телефону? Как ни нелепо было такое предположение, но ему казалось, что разговор шел о нем и именно поэтому Масленников не хотел продолжать разговор в его присутствии.
Вертилин объездил знакомые ему колхозы, но при первом намеке люди настораживались, и он прекращал разговор, понимая его бесполезность. Между тем время шло, а он не только не «оформил» банковскую операцию, но даже не покрыл фиктивными документами израсходованные деньги.
Он метался по области в поисках «подходящего» человека, как вдруг неожиданно и быстро развернувшиеся события опрокинули его планы.
На другой день после памятного разговора Масленников не прислал ему подвод. Вертилин ожидал этого и был доволен: продолжать с Масленниковым – значило напоминать ему о своем щекотливом предложении, а так с глаз долой – из сердца вон! Но еще через два дня остальные колхозы тоже не выделили транспорта. Председатели отговаривались отсутствием тягла, но Вертилин видел, что другим они возят. Это его встревожило, но духом он не пал. Ничего, он найдет возчиков.
Но за этим ударом последовал другой. На перекрестке шоссе и дороги, ведущей к заводу, появилась девушка с красной повязкой на рукаве. Она останавливала порожние машины и направляла их под погрузку. Вертилин сразу лишился «левых» машин. Это была уже крупная неприятность, но Вертилип по- прежнему не терял надежды: возить пока есть на чем, некоторые мелкие гаражи выделяют ему машины, а там видно будет. Но третий удар поверг его в замешательство.
Максимов вручил ему извещение, что автобаза прекращает подачу машин.
Эта записка сначала ошеломила его, потом все объяснила. Вот откуда идет! Ведь Масленников ясно
