может выкроить завтра каждый из вас на перевозку станков – оборудование надо вывезти. Вы скажите, сколько машин сможете дать, а где взять остальные, я сам подумаю!
– Выкроим кое-что, Михаил Григорьевич, – весело сказал Королев, – немножко я, чуть побольше Григорий Филиппович.
Глава тридцатая
Вечер. Машины еще не вернулись с линии, на базе тихо и безлюдно.
Под навесом ходового парка стоял только один «колдун», вышедший сегодня из ремонта. Поляков увидел возле него Нюру Воробьеву. Она вышла из кабины, постояла, вглядываясь во въезжавшую машину, затем опустилась на подножку. Что-то очень тоскливое было в ее позе. Затем она пересела в кабину и сидела там, опустив голову на сложенные на руле руки, только при въезде каждой машины подымала голову и внимательно в нее вглядывалась. Кого-то ждет! Демина! Все ушли в театр, а она не пошла. Одиннадцатый час, а она сидит, не уходит. Да, в двадцать лет и он так ждал, волновался. Поляков позвонил в диспетчерскую и спросил, когда ожидается Демин из Москвы.
– Должен уже быть, – последовал ответ.
– Позвоните клиенту и узнайте, не прибыл ли он на разгрузку, – приказал Поляков.
Он посмотрел на часы. Если до одиннадцати Демин не приедет, Нюре придется уйти: позже никто, кроме дежурных, на базе не остается.
Нюра вышла из кабины.
– Воробьева! – окликнул ее Поляков.
Она подошла.
– Чего задержалась? – спросил Поляков, облокачиваясь на подоконник и заглядывая девушке в лицо.
– Да так, вот машина вышла из ремонта.
– Если тебе надо, можешь еще остаться, я скажу вахтеру.
– Нет, я пойду! – Она повернулась и, не оглядываясь, пошла к проходной.
А через пять минут во двор въехала машина Демина. Пять минут не дождалась! Поляков позвонил диспетчеру.
– Пусть Демин зайдет ко мне.
Демин вручил директору пакет и доложил о просьбе Потапова подослать бензин. Поляков подумал, сколько времени потерял Демин на поездку из Карачарова на завод, поездку, которой ему никто не поручал и из-за которой Нюра не дождалась его. Он все это живо себе представил, но произнес только два слова:
– Хорошо, подошлем.
– Разрешите идти? – спросил Демин.
Поляков не ответил, вскрыл пакет, прочел письмо. Итак, вопрос решен – стройка будет обеспечена средствами.
– Разрешите идти? – повторил свой вопрос Демин.
– Садитесь! – вдруг сказал Поляков.
Демин сел, вопросительно взглянул на директора. Тот смотрел на него. Что значит молодость! Отмахал человек шестьсот километров, а все такой же свежий, только лицо немного запылилось.
– А ведь ждала! – неожиданно сказал Поляков.
Демин растерянно затеребил в руках свой кожаный шлем.
Поляков откинулся на спинку стула, вздохнул:
– Ждала, ждала. Минут пять как ушла. Прозевал, брат!
– Что вы, Михаил Григорьевич! – пробормотал Демин.
– Да, – посочувствовал Поляков, – помытарит теперь она тебя!
Демин молчал, не понимая, серьезно говорит директор или шутит.
– Ты мою Наталью Владимировну знаешь, видал? – спросил Поляков.
Демин утвердительно кивнул.
– Ох, брат, помытарила она меня в свое время, поманежила!
Демин во все глаза смотрел на него, удивленный этой неожиданной откровенностью.
Поляков молчал.
Подумав о предстоящем объяснении с Нюрой, Демин поник. Разве она его выслушает? Буркнет что- нибудь – и всё!
– То-то и оно! – улыбнулся Поляков, угадав его мысли. – То-то и оно! Здесь надо что-нибудь решительное придумать. Хорошо! Иди к «пикапу» и жди меня.
Отфыркиваясь, «пикап» выехал за ворота. За рулём сидел Поляков, Демин рядом с ним.
– Неудобно как-то, Михаил Григорьевич, – нерешительно сказал Демин, догадываясь, куда везет его директор.
