И казалось – я буду жить вечно. Я буду носиться с волны на волну – Под крепким ветром, Под солнцем, что бьет в спину, Я буду лететь быстрей, Чем на конной четверке, По волнам в кипенной пене! Вот это – жизнь! Море капризно, и этому учишься быстро. В день, о котором пишу, Переменчивым было оно и насмешливо-злым. Дул ветер, казалось, со всех сторон разом, Буянили волны, я моря не мог понять. До берега – далеко… и тут я увидел руку. Что-то, что поднималось из серой воды. Я вспомнил отца – бросился на нос И закричал в голос. Нет ответа – лишь одиночество чаячьих криков. (Белые крылья биеньем заполнили воздух.) И вдруг Гик деревянный ударил меня в затылок. Медленно – помню – ко мне приближалось холодное море – И обняло, и поглотило, и мной овладело. Во рту – вкус соли. Морская вода и кости – Вот и весь человек: Так говорил мне в детстве торговец Из лавки писчебумажных товаров. Я думал – не зря же воды, Вырываясь из женского чрева, Готовят наше рожденье. Наверное, воды эти на вкус – Точь-в-точь как морская соль. Наверное, я вспоминал и свое рожденье. Подводный мир был расплывчат – Холодный, холодный… Наверно, я вправду не видел ее – трудно поверить. Безумие, бред, или воздуха не хватало, А может, и просто удар – вот и все виденье. Но снится она до сих пор мне, И в этих снах – несомненна. Древняя, словно море, юная, словно пена, Искала глазами раскосыми – И глядела. И я понял: я нужен ей. У морских обитателей нет, говорят, души, А может, море – одна большая душа, Они ею дышат, и пьют ее, и живут в ней. Я нужен был ей. И она б своего добилась, В том нет сомненья. И все же, и все же… Вытащили меня – и жали на грудь раз за разом, Пока я не выблевал воду морскую На мокрые камни. Холодно, холодно было, трясло и знобило… Сломаны руки были, извернуты ноги – Словно бы я поднялся из вод глубоких. Статуэтки из кости моржовой, Из темного плавня – кости мои, Это всего лишь резьба, что под плотью скрыта. Лодка моя не вернулась. Команды никто не видел. Долгие годы живу попеченьем деревни: Да ведь и сами они живут лишь милостью моря. Годы прошли – чуть не десять, Здоровые женщины презирают меня и жалеют. За стенами дома ветер не плачет – воет, Швыряет ливнем в крышу, обшитую жестью, Крушит черепицу, разносит камень и глину. «К Тебе взываем – преклони Свой слух и моряков храни». Поверьте: мне бы сегодня спуститься к морю, Сползти на руках и коленях, Отдаться воде, темноте – И деве морской. Ей позволить сорвать плоть Со сросшихся криво костей, Обратить меня в драгоценность резную, Роскошную, страшную… Да, но это же глупо! И шепчется со мною голос шторма. И шепчется со мною голос брега. И шепчется со мною голос моря… «Как мы ездили смотреть на край света»
Сочинение Дуони Морнингсайд, 11лет и 3 месяца
Мы с Аланом Муром (одним из самых утонченных писателей и одним из самых утонченных людей, кого я знаю) однажды в Нортгэмптоне заговорили о создании места, в которое нам бы хотелось перенести действие своих рассказов. Эта история происходит как раз в таком месте. В один прекрасный день добрые бюргеры и честные горожане Нортгэмптона сожгут Алана как чернокнижника, и это будет огромная утрата для всего человечества. помощь как резонатор и образец терпения и добродушного юмора.
Я попытался сделать рассказ детективным. Одна зацепка есть даже в названии.
