если, конечно, он не найдет новую шестерку, придется заниматься этим делом. Но Ястреб был не просто посредник между ним и Зельдиным с компанией. Он командовал бригадой. Значит, нужен человек, которому подчинятся эти отморозки.
Что-то не та карта пошла ему в последнее время. Не все ладно в его королевстве. После ареста Болдырева Ленка напилась и орала ему, что все это подстроили Ельцовы. Конечно, это был бабий бред, тем более алкогольный. Но Шорин все-таки бывший чекист и отработать эту версию был обязан. Сначала он выяснил, как о продаже колье узнали люди Болдырева. Пока все сходилось. Макарову об этом сообщил фарцовщик Гриша по кличке «Империал». Голованов в свое время имел с ним дела, покупал всякую золотую мелочевку для своих баб. Он-то и попросил Гришу свести его с солидным покупателем. Империал рванул к Макарову, честно получил свой процент. С этой стороны все было чисто. Макаров, падло, сговорился с Головановым и послал к нему азербайджанского кидалу. Идиот, нашел кого выводить на такую акцию. Но сделал он это по согласованию с Болдыревым.
Наверняка Голованов позвал своего друга Ельцова для страховки. Начальник МУРа, он и есть начальник МУРа. Конечно, Ельцов немедленно срисовал этого туфтового академика и стукнул чекистам.
Все сходилось. Пошли Макаров и Болдырев другого человека, операция бы состоялась.
Ну а если это хорошо продуманная комбинация? Старый сыскарь наверняка мог осуществить и не такую операцию. Предположим, он знал, что Гриша связан с Макаровым, но как он мог догадаться о Болдыреве и его бойцах? Впрочем, в ментовке наверняка остались его кореша. А последнее время Болдырев настолько обнаглел от безнаказанности, что забыл об осторожности.
Сколько раз он предупреждал генерала, а тот только смеялся. Спившийся идиот, считавший свои лампасы индульгенцией. Но пока это было только предположение. Одной из версий, которую необходимо тщательно проверить.
Хотя, если объединить все несросшиеся кусочки, все становится на свои места. Ельцов-младший от исчезнувшего Махаона узнает о ереванском банке. Рытов дает ему команду разобраться с Юрием Ельцовым. Операцию проводили люди Болдырева под руководством Ястреба. Теперь, что мы имеем? Болдырев и его люди в Лефортово, Ястреб в морге.
Конечно, жизнь состоит из совпадений. Болдырев завалился из-за глупости Макарова. Ястреб давно уже жаловался на сердце. Все вроде бы правильно, но старый чекистский опыт подсказывал, что тут что-то есть. В этом деле вполне могут вырасти ельцовские уши, и тогда Шорину придется разбираться с этой семейкой.
Но Ястреба нет. Пойдут ли на это дело его ребята? Нет и Болдырева, а Кравцов — трусливый подонок, уже неделю прячется от него.
Нужно позвонить Рытову, договориться о встрече. Шорин поднял трубку телефона. Но аппарат молчал.
Матвей Кузьмич Рытов проснулся рано, шести еще не было. Попробовал заснуть, но не получилось. Крутился с боку на бок, а сон не шел. Он встал, подошел к окну. За стеклом висел октябрьский мрак, который не могли разогнать фонари, зажженные вдоль дорожки. Тьма за окном, светлая капля ночника, огромная спальня усилили ощущение одиночества, вот уже год не покидавшее его.
Он вдовел семь лет, детей не было. Не завели с покойницей женой. Но новую семью заводить не собирался, его, по возрасту скромные, мужские прихоти вполне удовлетворяла горничная — крепкая, красивая, русская деваха, большая мастерица в постели.
Вчера она уехала к матери в Пензу, поэтому вторая кровать была пуста.
Матвей Кузьмич, шлепая тапочками, прошел в ванную, скинул пижамную куртку, посмотрел на себя в зеркало.
Не молод. Ох не молод. Слава богу, живота нет. А лицо-то обвисло. Рытов выдавил на ладонь мыльный крем «Жилетт», который очень любил и покупал в закрытом распределителе на Можайке, взбил пену и начал бриться. Процесс этот всегда доставлял ему огромное удовольствие. Прекрасная сталь фирменных лезвий мягко скользила по коже, лопалась на щеках душистая пена. Рытов побрился, принял душ, причесался и, поливая лицо английским одеколоном, подумал, что еще не так все плохо.
Он спустился вниз, где охрана уже разбудила повариху, и та заварила чай необычайной крепости, поджарила оладьи, которые с раннего детства любил нынешний зампред Совмина. Рытов пил чай, поливая пышные оладушки медом и сгущенным молоком. В этот приятный для себя момент он гнал печальные мысли, сосредоточившись только на ароматном чае и выпечке.
Он поблагодарил повариху и поднялся к себе в кабинет. Одна из стен огромной комнаты была сплошь увешана фотографиями, на которых Матвей Кузьмич запечатлен рядом с сильными мира сего. Была даже фотография, на которой Абакумов вручает ему знак «Почетный чекист». Он не выкинул ее, не спрятал. История есть история.
Пять дней назад к нему приехал генерал КГБ, который контролировал поставки оружия и размещение капиталов за границей. Ему удалось узнать кое-что из показаний Болдырева. Этот идиот развалился до задницы, сдал всех, кто был с ним связан. А главное, в его откровениях выплыла фамилия Шорина.
Рытов немедленно распорядился уволить его из группы советников, отключить телефон в машине. Даже если люди Андропова заметут Сашку, он им ничего не скажет, так же как много лет назад майор Шорин не продал генерал-майора Рытова. Но все же с Сашкой надо поговорить. Пора на время закрывать все трикотажные дела. Уж больно шустро начали работать бойцы генерала Михеева.
Сегодня никто не сомневался, что больного Леонида Ильича заменит Андропов. Он умело и жестко убрал конкурентов, с последним, Гришиным, разборка уже началась, по Москве катится волна арестов торговых королей.
Он, генерал-полковник, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, первый зампред Совмина, хоть и принадлежит к касте неприкасаемых, но от Андропова всего можно ожидать. Конечно, его не вышвырнут и не посадят, но он помнил, как разобрались с всесильным Шелепиным. Рытов вышел из здания ЦК после пленума, на котором Шелепин был выведен из состава Политбюро и ЦК и увидел растерянного Железного Шурика, стоявшего на тротуаре. Его ЗИЛ и охрана исчезли, словно их никогда и не было.
— Александр Николаевич, — сказал Рытов, — давайте я вас подвезу.
Шелепин посмотрел на него глазами затравленного зверя и кивнул, говорить не мог.
Всю дорогу до своего дома он молчал, глядя в окно. Вылез из машины, не поблагодарив и не попрощавшись.
А его, человека рангом пониже, вполне могут отправить послом в какую-нибудь крохотную страну. Но до этого пока далеко. Леня еще рулит. Вот за это время и надо обставиться, да и соломки подстелить, где надо. Необходимо сегодня же встретиться с Сашкой. На улице Алексея Толстого стояла пустая квартира. Но не исключено, что андроповские скорохваты нашпиговали ее техникой.
Была у Рытова еще одна квартирка тайная, о которой никто не знал. Осталась она у него от работы в МГБ. На этой кукушке он встречался когда-то со своими агентами. А уйдя из конторы, ухитрился оставить ее за собой. Был помоложе — водил туда баб, да и с нужными людьми встречался. Не хотелось бы показывать Сашке квартиру, но придется.
Рытов слишком долго проработал в госаппарате, чтобы не чувствовать приближение перемен. Читая оперативные справки Пятого управления КГБ, он анализировал обстановку в стране и понимал, что постепенно КПСС теряет свои незыблемые позиции. Многие вступают в партию исключительно по соображениям карьерным и даже не скрывают этого. Да и сама партия переродилась. Он, вступив в нее совсем молодым человеком, еще верил в ленинско-сталинские идеалы, но чем дальше Матвей Кузьмич работал в аппарате, тем лучше понимал надуманность догматических истин.
Огромная страна с невиданными посевными площадями, с невероятными возможностями развивать животноводство, не могла обеспечить своих сограждан продуктами. И это длится без малого шестьдесят пять лет. И никаких светлых перспектив для «населения», как именовали партийные боссы сограждан, он не видел.
Уже много лет он был доверенным человеком Первого лица. Именно Матвей Кузьмич пополнял тайные и, как говорили, партийные счета. Но на самом деле этими деньгами вполне могли распоряжаться
