Жанна… Бывшая любовь Тарасова, а нынче послушная исполнительница его хитроумных замыслов…
— Мне тоже, — отозвалась женщина. — Первое, на что обращаю внимание, когда смотрю на мужчину, — это смотрит ли он. Было? Еще в лавке?
— Бесполезно отказываться, — улыбнулся Сергей.
— Что вы думаете о любви с первого взгляда? — Она столь откровенно предлагала себя, что Никольский даже запнулся при ответе.
— Ну… По крайней мере она экономит много времени! — нашелся наконец он.
— Свободны сегодня вечером? — Жанна обжигала его жарким призывным взглядом.
— К несчастью, занят, — ни секунды не помедлил с ответом Никольский.
— А завтра? — настаивала она.
— Тоже! — отрезал Сергей.
Ему нравилась эта женщина, но ее предложение не стоило ни гроша: Никольский не хотел бросать даже тень на свои отношения с Наташей, не то что изменять ей. Да и зачем? В конце концов красавиц в России полно, а по-настоящему нужна только одна…
— Послезавтра я улетаю, — предупредила Жанна.
— Далеко? — этот вопрос Сергея действительно интересовал.
— В Нью-Йорк. Подумайте еще раз, — предложила она.
— Боюсь, ничего не получится… — Никольский прикинулся огорченным, но прикинулся настолько нарочито фальшиво, что сомневаться в его намерениях было невозможно.
— Жаль, — заключила Жанна. — Зато все ясно, — она посмотрела на часы. — За минуту раскусила орешек. Чао! — И пошла на другую сторону улицы.
Никольский растерянно посмотрел ей вслед. «Неужели распознала во мне мента? — подумал он. — Тогда позор мне! Хреновый я оперативник! Но вот же сучка баба!» Неожиданно для себя он всерьез рассердился на Жанну.
Вдруг Жанна оглянулась и с полдороги вернулась назад.
— Да, жетончик обещали… — напомнила она Сергею.
— Не нашел, — сердито сказал Никольский.
— А чего надулись? — улыбнулась она.
— Не нравится, когда раскусывают! — Сергей все еще злился.
Жанна снова рассмеялась.
— Разве я виновата? Потрепались, и как на ладошке — кто вы, что вы…
— Поздравляю, — буркнул Никольский.
— Любопытно было — жуть! — со смехом продолжала Жанна. — Кого Наташка оторвала.
Никольский с облегчением вздохнул. «Ах, вон в чем дело… — подумал он. — Она, оказывается, не мента во мне распознала, а характер мой для себя выяснила. Ну, это не страшно…»
— И кто же я, по-вашему? — Он говорил гораздо веселее, чем несколько секунд назад.
— Стойкий солдатик, — объявила Жанна. — Но Наташка скрутит. Характер кошачий. Самостоятельная!.. Будет делать, что хочет. И вы тоже… что хочет она.
— Кошмар! — усмехнулся Никольский. Его вовсе не пугала подобная перспектива. При одном условии, конечно: Наташа не должна требовать его ухода из милиции. Но она не станет. Теперь он верил в это…
— Вы еще вспомните мои слова! — пригрозила Жанна. — Мужчины умнеют после женитьбы. Но тогда уже поздно… Не передумали насчет завтра?
— Не знаю. Надо посоветоваться! — Сергей фыркнул, сдерживая хохот: настроение у него совсем исправилось.
— С кем? — удивилась Жанна.
— С Наташкой, — простодушно ответил Никольский. — Гуд бай, — и, повернувшись, зашагал прочь.
За углом он столкнулся с Лепиловым и неброско одетым парнем.
— О контакте не договаривались, товарищ майор, — с упреком заметил парень.
— Виноват, — признался Никольский. — Фотографировали?
— Нет. — Неброский был весьма недоволен поведением старшего по званию коллеги, это чувствовалось.
— Спасибо! — искренне поблагодарил Сергей.
Парень ушел, унося в душе глухую обиду на опера с «земли»: тот мог запросто сорвать операцию, размышлял муровец. Никольский же тем временем прислонился к стене, и вдруг плечи у него затряслись.
— Что с вами, Сергей Васильевич? — обеспокоенно осведомился Лепилов.
— Порядок, Миша, — отозвался Никольский. Он беззвучно хохотал. — Как тебе?.. Объект наблюдения?.. — Сергей захлебывался смехом.
Лепилов пожал плечами.
— Восторг, а не женщина, — объявил Никольский, успокаиваясь.
Лепилов с осуждением посмотрел на него и сурово молвил:
— Видимость одна.
— А поэт сказал: «У женщин есть в запасе средства из видимости сделать суть»! — процитировал Никольский назидательным тоном. Впрочем, тут же опять прыснул и зажал рот ладонью.
Яна и Володя пили кофе в ресторане. В утреннее время здесь было безлюдно, лишь у входа на кухню скучал официант. Перед Володей на столе лежали машинописные листки.
— «Начнем с горестного, но уже привычного в нашем беспределе факта, — читал он. — Украдена брошь известной в прошлом певицы Варвары Гулевой».
— Фельетон? — осведомилась Яна.
— Почти, — согласился Володя. — Веселенький материальчик. С подтекстом — специально для твоего соседа-мильтона. — И продолжил. — «Можно не сомневаться, что очередная реликвия отечественной культуры окажется вскоре за кордоном».
— Почему? Откуда тебе известно? — перебила Яна.
— Знаю, раз пишу. Без булды, — заверил ее Володя. — Слушай дальше.
В ресторан вошел Артем. Он остановился на секунду у дверей, а затем направился к столику, за которым сидели Володя и Яна.
— «Вопросы, обращенные к милиции, остаются без ответов, — читал Володя. — Кем была совершена кража? Кто навел преступников на квартиру, где хранилась брошь?..»
Артем подошел к нему сзади и трижды выстрелил в спину — негромко, словно порвал басовые струны: пистолет был с глушителем.
Пули угодили под левую лопатку. Володя уткнулся лицом в статью, медленно сполз со стула и рухнул на пол. Яна онемела — крик застрял у нее в горле. Артем огляделся. Официанта, скучающего у входа на кухню, как ветром сдуло. Артем направил пистолет на Яну и нажал на спусковой крючок. Но выстрела не последовало. Артем снова нажал на гашетку. И снова пистолет дал осечку.
— Судьба, — улыбнулся Яне Артем. — Я верю, а ты?.. Живи, птичка. Но не чирикай. Скажешь, не видела, кто стрелял. В отключке была. Иначе — хана.
Он повернулся и вышел из ресторана.
Труп увезли, оставив на полу его силуэт, очерченный мелом. Оперативная бригада заканчивала работу. Сверкали вспышки блица, слышались негромкие деловитые голоса.
Котов и Никольский сидели за столиком у эстрады.
— У Яны шок, — сообщил Никольский. — Увезли на «скорой». Но приметы описала — одна к одной сходятся. Старый знакомый.
— Кто? — поинтересовался Слава.
Никольский чуть помедлил для солидности, а потом сообщил:
— Артем.
