— С этим труднее. Представляете, сколько у них объектов? Будем проверять. Я позвоню позже.
Разговаривали недолго, но аппарат еще несколько минут не отключался, какие-то звонки проходили в кабинет. Денисов поднимал трубку — никто не отвечал.
Долговязый машинально следил за ним.
— Что-то еще?
— Мне нужен Борис, — сказал Денисов.
— Сегодня?
— И как можно скорее. Телефон у него есть?
— Есть, — Долговязый подумал. — Но лучше, если я сам позвоню. У вас он не возьмет трубку.
— Не говорите, где вы. Скажите, чтобы он был дома, никуда не уходил.
Долговязый набрал номер, выждал несколько гудков, положил трубку на рычаг, потом позвонил снова. На этот раз трубку сняли сразу.
— Это я, — сказал Долговязый. — Все в порядке… Никуда не уходи… Я скоро приеду, — не дожидаясь вопросов, он пальцем утопил рычаг. — Сидит с детьми. Вообще-то, когда жена на работе, их обычно уводят к матери, она рядом живет. Мы скоро поедем?
Денисов посмотрел на часы.
— У меня еще есть дела. По-вашему, Немец и Бухгалтер хорошо знали друг друга?
— Не думаю, — Долговязый покачал головой.
Денисов еще раньше отметил — Долговязый не отличался особой проницательностью.
— А другой? Что можно о нем сказать?
— С полотенцем? Этот так себя до конца и не раскрыл… Скорее всего у Немца были причины, по которым они не афишировали свое знакомство.
Не дождавшись звонка из Новосибирска, Денисов позвонил сам: на душе у него было беспокойно.
— Это Денисов. Из Московского управления внутренних дел на железнодорожном транспорте. Что нового? Хозяин квартиры еще не возвратился?
Дежурный инспектор из Новосибирска успокоил:
— Пока нет, коллега. Я обязательно позвоню, не беспокойтесь.
— Дело в том, что Пименов наверняка прилетел в Москву не вчера, а сегодня.
— Уверены?
— Его мутило. Он плохо перенес полет.
— Бывает и так. О чем, по-вашему, это свидетельствует?
— Не знаю. Может, о болтанке… Как у вас с вылетом на Москву?
— Нет вопросов: шесть рейсов ежедневно. Места практически есть всегда. Два часа лёта… — Они явно не находили общий язык.
— Может, все-таки Пименову не удалось вчера вылететь? Где может находиться хозяин квартиры? Вернется он?
— Этого я не знаю. В крайнем случае перенесем разговор с ним на утро.
— Как он характеризуется?
— По моим сведениям: личность сомнительная.
— А конкретно?
— Я назвал бы его скорее чудаковатым. Он в годах, имеет высшее образование. Работает на вокзале носильщиком… Что еще? При деньгах. Живет один.
— Странно…
Немец, который в эту минуту входил в кабинет в сопровождении дежурного милиционера, бросил быстрый внимательный взгляд на телефонный аппарат, отозвавшийся характерным для междугородной связи звонком, на Денисова.
— Насчет меня? — он кивнул на телефон. — Зря… Потом убедитесь. С Дальнего Востока я вернулся другим человеком.
— Садитесь, — предложил Денисов. — Вы не сказали, что идея втянуть Бухгалтера в карточную игру принадлежит вам…
Дежурный милиционер вышел, оставив Немца в углу на стуле.
— Но уверяю вас, — Немец положил руку на сердце. — По просьбе самого Бухгалтера. Он хотел развлечься…
— Вы были знакомы?
— Первый раз видел! Он только прилетел, а мне, наоборот, дают подписки, чтоб вылетал…
— Как вы узнали, что при нем деньги?
Немец развел руками:
— От него! Он сам ко мне подошел: «Вы москвич?» Говорю: «Да». Ему нужно было остановиться на несколько дней. В гостиницу он не хотел.
— А насчет карт?
— Он сказал, что был бы не против перекинуться в картишки по-крупному.
— Что он еще говорил о себе?
— Бухгалтер Запсибзолота. Вы тоже слышали… «Должен сделать в Москве кое-какие покупки…»
— А вы?
— «Могу, — я сказал, — порекомендовать одной особе. Но у меня был аналогичный случай… Прежде хотел бы убедиться в кредитоспособности…» Пименов подумал, потом, поманил меня, — Немец показал загнутый крючком палец. — Отогнул обшлаг куртки: «Взгляните…» Смотрю: пачка денег в банковской упаковке. «Впечатляют?» — «Вопросов, — говорю, — не имею».
— Ваши попутчики по электропоезду знали об этом?
Немец поднял голову:
— Вы можете гарантировать, что со мной ничего не случится, если я расскажу правду?
— Что вы имеете в виду?
— Что я не окажусь там, где Бухгалтер?
— Несомненно.
— Игроков этих я уже потом встретил. В зале выдачи багажа. Долговязого я и до этого видел. Он раньше ездил в Шереметьево, теперь на аэропорт Домодедово переключился. Мигнул ему: «Спуститесь в туалет. Есть «жених». Ну, и завертелось… При первой сдаче Музыкант сунул ему шестерку, короля и десятку. Мне — пятнадцать очков, Долговязому вроде как не везло… Проигрывал. — Немец почти слово в слово повторил то, что Денисов уже знал.
— Бухгалтер не отказывался от игры?
— Нет. Перемигнулись с ним: играем вместе…
— Выходит, вы играли и с тем, и с другими?
— Выходит.
— А все-таки?
— Там было бы видно.
— Как вы сидели в вагоне?
— Как и при вас: Мордастый с Музыкантом лицом к голове поезда. Напротив, у окна, Бухгалтер. Я — рядом… — Немец вздохнул.
— Вы видели милиционера, который садился в поезд на Москве-Товарной? — спросил Денисов.
— Я — нет.
— Может, Бухгалтер видел?
— Не думаю: он и не смотрел в окно, бедняга. — Немец развил мысль: — На Москве-Товарной хотел от них убежать. Схватил с кона выигрыш. Не рассчитал, что Музыкант пасет его в тамбуре… — Он снова навязывал Денисову свою игру — упрощал и наивничал, будто не было у него позади в довольно пестрой биографии ни тунеядства, ни высылки, ни привлечения к уголовной ответственности за особо опасное преступление — соучастие в убийстве.
— Бухгалтер знал, что играет против шулеров? — спросил Денисов.
— Нет. Я не говорил. — Он, видимо, сказал правду, потому что ему лично это признание ничем не