которые укажут нам разведчики. Для переправы пулеметов и боеприпасов приказываю срочно связать плоты. Работы производить в строжайшей тишине. Операция рассчитана на полную внезапность. Враги нас не ждут. Они считают болотистое озеро непроходимым, а мы пройдем его.
Помолчав немного, он добавил:
– Наш батальон покинет плацдарм последним. Мы будем прикрывать отход всех остальных подразделений. Здесь возможны всякие случайности. Командование на нас надеется. Сигнал для начала отхода будет дан в два часа ночи – две зеленые и одна красная ракета. С началом переправы по немецкому переднему краю начнут работать наши бомбардировщики. Ясно?
– Ясно! – ответили командиры.
– Выполняйте приказание.
Командиры взводов один за другим вышли из землянки. Десять минут спустя в окопах все кипело. Бойцы увязывали мешки, забирая с собой лишь патроны да гранаты. Все лишнее выбрасывалось. Тут же вблизи окопов, за развалинами домов, готовились «плавсредства». Под мерцающими всплесками ракет вязались плоты из пустых бочек и обломков дерева.
Борода взглянул на светящийся циферблат часов – стрелки показывали ровно двадцать четыре. Переправа уже началась. Подразделения бесшумно снимались с передовой и в кромешной тьме молча уходили к озеру. Обещанная авиация не появлялась. С моря плотной стеной наползал туман, окутывая берег. Наконец, в два часа ночи по траншее прозвучала тихая команда, и окопы батальона Величко быстро опустели. Люди бесшумно скользили по ходам сообщения и терялись в тумане.
Борода и Рогачев выбрались из окопа и, спотыкаясь в темноте, направились к берегу озера. Крутой спуск окончился уступом, и прямо перед ними смутно блеснула светлая полоса воды. В темноте копошились люди. Скрипели связанные доски плотов. Кто-то приглушенно ругался. Командиры торопили бойцов:
– Берись за руки!.. В воде не отставать…
Борода поднял над головой кобуру с пистолетом и решительно шагнул в темную воду.
– Ух!.. – чуть не вскрикнул он. Ледяное кольцо сдавило тело.
Трудно было идти в этом болотистом, пахнущем йодом озере. Ноги с трудом вытаскивались из вязкого дна. С каждым шагом вода поднималась все выше и выше – по пояс, по грудь. Но люди упорно шли, держа друг друга за руки.
– Ког-гда этот б-берег б-будет? – стуча зубами, спросил Бороду Рогачев.
– Т-тебе холод-дно?
– Н-нет… д-дрожу от волнения… – храбрился стрелок.
Борода, чувствуя, как холод стал сковывать ноги, зашагал еще энергичнее. За ним образовался бурун. Невидимые брызги разлетались по сторонам. Внезапно Рогачев вскрикнул, завозился в воде.
– Ты что? Нажимай! – потянул его за рукав летчик. – П-подождите… Я сейчас…
Над водой блеснуло лезвие ножа. Рогачев вздохнул и двинулся, прихрамывая, дальше.
– Ты что сделал? – спросил обеспокоенный летчик.
– Ткнул в мышцу… ножом… Иначе нельзя. Первое средство от судороги – уколоть.
– А-а-а… – понимающе протянул Борода, прибавляя шагу.
Впереди были смутно видны темные силуэты бойцов и светлые полоски пены за ними, шипевшие в такт шагам. С онемевшими, скрюченными пальцами, тяжело дыша, десантники жадными глазами искали в темноте берег.
Холод уже не ощущался. Ноги автоматически мерили дно.
– Берег! – Это слово прозвучало радостно, вытеснив из сознания все. Бороду не пугала возможность смерти в бою на земле или в синем небе… Но завязнуть, обледенев в болоте, захлебнуться в горько-соленой воде и уйти на дно летчику казалось нелепым. Мысль об этом возмущала его, бросала в дрожь. Он еще быстрее заработал ногами, держа за рукав Рогачева. Наконец земля. Они вылезли из воды и в изнеможении опустились на острые скользкие камни. Вокруг раздавались приглушенные голоса. Командиры взводов собирали своих бойцов.
– Третий взвод! Где вы? Третий взвод! – раз за разом звучал чей-то сиплый голос.
– Вперед ушел третий! – отвечали из темноты. Борода, кряхтя, стащил сапоги, разделся догола и принялся выкручивать портянки. Схватив пучок сухой травы, он крепко растер свое тело. Выжатые штаны с трудом натягивались на ноги. Но обуваться было еще труднее. Мокрые портянки никак не лезли в сапоги. После ледяной ванны кровь стучала в висках. Растертое тело горело. Становилось жарко. Вдруг рядом с ними в темноте прозвучал женский голос:
– Вы ранены, товарищи? Или отдыхаете?
– Ничего себе, отдых… Зуб на зуб не попадает… – проворчал Рогачев и громко спросил: – А что вас интересует, барышня?
Вспыхнувший синий огонек скользнул по плечу женщины, по висевшей на боку сумке с красным крестом и остановился на Бороде.
– А-а… Это вы, летчики… которые сегодня сели? О вас только сейчас Ясенский спрашивал. Рота уходит. Спешите, а то не догоните, – и девушка исчезла в тумане.
Борода и Рогачев догнали свою роту на марше. Колонна ускоренным шагом двигалась вдоль берега в направлении Керчи. Дозоры и охранения доносили, что путь свободен. Должно быть, немцы еще не знали об уходе южного десанта. Начинало светать. Капитан Величко с лицом, расписанным высохшими потеками грязи, шагал в голове батальона. Временами он останавливался и, пропуская роты мимо себя, проверял, нет ли отстающих. Но отстающих не было. Чем ближе колонна подходила к Керчи, тем строже становились лица бойцов. Усталые мышцы приобретали упругость. Шаги делались легче.
– Посмотри, Ясенский, как идут! А? Молодец к молодцу. Железные люди! – воскликнул Величко, любуясь
