Слушая старика, я невольно вспомнил рассказ о том, как молодой индус Маугли привел с собой из джунглей двух волков.
Рассказ зверолова
Старый удэхеец Люрл, с реки Кусуна, в 1907 году рассказал мне случай, который произошел с ним, когда волосы его не были так белы и глаза так плохи, как теперь.
Соболевал он на реке Цзаве, где у него была небольшая зверовая фанзочка, сложенная из накатника и обмазанная глиной. В окно фанзы были вставлены два куска стекла, склеенные полоской бумаги. Окно это находилось почти на уровне земли. Вход прикрывался узкой дощатой дверью с ременными петлями, надетыми на деревянные колышки. Никакого другого запора не было.
Как-то раз Люрл не пошел осматривать соболиные ловушки. С утра погода хмурилась, дул сильный ветер — начиналась пурга. Удэхеец занялся домашней работой. Вдруг в фанзе сразу сделалось темно. Он взглянул на окно и понял, что кто-то заслонил его. Люрл зажег огонь и поднес его к стеклу. То, что он увидел, заставило его задрожать от страха. Он быстро погасил огонь, тихонько подошел к двери и при помощи веревок запер ее как можно крепче.
В окне он увидел полосатый бок тигра. Страшный зверь, видимо, искал защиты от ветра и привалился к стене фанзы, как раз к тому месту, где было окошко.
Сквозь щели в дверях Люрл видел, как угасал зимний день. Наступила ночь. Он сидел ни жив ни мертв и боялся пошевелиться. Как на грех, он испортил замок своего ружья и потому оставил его в селении. Первый раз в жизни он оказался в тайге безоружным.
Когда начало светать, тигр встал, встряхнулся и отошел от окна. Люрл обрадовался, думая, что он ушел совсем. Переждав немного, охотник подошел к двери, чтобы снять запоры, и вдруг увидел пестрое чудовище прямо против себя.
Тигр лежал на брюхе, вытянув передние лапы, и внимательно смотрел на дверь.
Безумный страх овладел звероловом. Он понял, что тигр охотится за ним.
К вечеру пурга кончилась, кругом стало тихо, и всю ночь Люрл ясно слышал, как полосатый хищник ходил вокруг фанзы, и видел его лапы в окне. Один раз тигр даже взобрался на крышу, словно желал проверить, нельзя ли как-нибудь сверху проникнуть внутрь жилья.
Еще одну ночь Люрл провел без сна, вздрагивая от каждого шороха и каждую минуту поглядывая на дверь и окно. На третьи сутки тигра больше не было видно, и человек подумал, что зверь наконец ушел. Люрл хотел было открыть дверь и убежать, но когда он стал возиться около двери, страшный зверь одним прыжком опять очутился перед фанзой.
Люрл совсем потерял голову. Он кинулся обратно в фанзу, захлопнул дверь и в полном отчаянии забился в угол.
Что было ему делать? Он голодал уже вторые сутки, потому что все его запасы хранились снаружи, в особом амбарчике на сваях.
Люрл сам не помнил, сколько времени просидел он так в холодной пустой фанзе. И вдруг снаружи ему послышались чьи-то голоса. Не смея поверить своему счастью, Люрл тихонько подошел к двери и прислушался. Это были охотники из соседней зверовой фанзы.
Тигр тотчас скрылся в зарослях. Люрл вышел из своей темницы и увидел трех вооруженных удэхейцев с собаками. Услыхав о происшедшем, они разложили три костра вокруг фанзы и сделали несколько выстрелов в воздух. Однако тигр оказался не из трусливых и ночью, перед рассветом, опять вышел из зарослей и задавил всех собак.
На другой день охотники, обсудив положение, решили совсем уйти из этого опасного места.
Прошло два месяца. Когда стали таять снега, старик Люрл с одним из своих сородичей отправился осматривать ловушки. Большая часть их была с добычей — с белками, колонками, рябчиками и сизоворонками; в шести ловушках были соболи.
Долго ждали эти соболи своего хозяина, пока сойки и вороны не растащили их по частям. В ловушках остались только кости да клочки шерсти.
По следам на снегу видно было, что тигр продолжал посещать фанзу, часто ложился перед дверью и взбирался на крышу.
Такая настойчивость зверя напугала старика Люрла. Он бросил это место совсем и перекочевал на другую реку.
Черно-бурая лисица
На правой стороне реки Самарги, прямо с того места, где мы ночевали, начинались горы, спускавшиеся к реке отвесными скалами. Противоположный, левый берег был пологий и лесистый. От утесов наискось через всю реку протянулась длинная полынья, метров шести шириною, с очень быстрым течением. От всплесков и брызг по сторонам ее образовались ледяные валики в пятнадцать–двадцать сантиметров высотою. Немного не доходя до левого берега полынья кончалась. Здесь поток суживался и с большой стремительностью уходил под лед.
Я взял направление к лесистому берегу с намерением обойти полынью справа. Вдруг впереди себя я заметил небольшое животное, похожее на черную собаку. Собака шла по льду реки между отвесными скалами.
«Опять недоглядели и упустили собаку! — подумал я с досадой. — Теперь только вечером на биваке во время кормежки удастся взять ее на поводок».
В это мгновение животное встало ко мне боком, и я увидел длинный пушистый хвост.
«Батюшки, да это черно-бурая лисица!» Я быстро снял ружье.
Лиса заметила меня раньше, чем я успел приблизиться к ней на расстояние прямого выстрела, и пустилась наутек. Но чем дальше убегала она, тем более суживалось пространство между утесами и полыньей.
Лиса скоро заметила, что попала в ловушку. Тогда она бросилась в воду и поплыла на другую сторону промоины.
Достигнув противоположного края, лиса хотела было взобраться на лед, но ледяной валик мешал ей. Напрягая все свои силы, она старалась зацепиться когтями за скользкую покатость льда, хватала его зубами, иногда поднималась из воды до половины своего тела, но каждый раз снова срывалась в полынью. Течение постепенно сносило ее книзу.
Я все же надеялся, что лисе удастся как-нибудь выкарабкаться. Один раз она чуть было не вылезла совсем. Еще небольшое усилие — и лиса была бы на льду, но в это мгновение она сорвалась и окунулась с головой. Бедное животное! Силы его иссякли, наледь по краям полыньи становилась все выше. Я уже не хотел стрелять лису, а готов был всячески ей помочь.
Конец промоины был уже близок. Он сузился до сажени, и течение сделалось стремительнее. Еще немного — и вода уходила под лед. Лиса, видимо, поняла опасность. Собрав последние силы, она уцепилась за край ледяного валика когтями и стала жалобно кричать.
Я бросил ружье и побежал к берегу за палкой, но, как всегда бывает в таких случаях, я не мог сразу найти палку достаточной длины. Тогда я принялся выламывать тонкоствольный тальник. Время от времени я оглядывался назад. Лиса еще держалась. Я изо всей силы дернул дерево и оторвал его от корня, но в ту же секунду я сам потерял равновесие и упал на лед. Вскочив на ноги, я бросился к полынье. Не успел я пробежать и половины расстояния, как услышал последний крик лисы. Она окунулась в воду, еще раз
