показалась на поверхности и скрылась подо льдом.
Я остановился на краю промоины и долго смотрел на быстро бегущую воду. Я жалел не дорогой черный лисий мех, а живую лису.
В это время из-за поворота показался обоз. Слышен был лай собак и голоса людей.
Весь этот день передо мной стояла темная и холодная вода в полынье и уцепившаяся за скользкий лед погибающая лисица. Бедное животное!
Кабарга и росомаха
В этот день, заметив на снегу звериные следы, мы пораньше стали биваком, чтобы заняться охотой. Последние дни мы плохо питались: утром пустая каша, в полдень чай с сухарем, вечером опять каша. Стрелки стосковались по мясу.
Чжан Бао и Ноздрин отправились вверх по реке, а я прямо с бивака стал подниматься на сопку по маленькому ключику, заваленному колодником. Был хороший зимний день. Лес, молчаливый, засыпанный снегом, словно замер. Старые мохнатые ели под тяжестью снега опустили книзу темно-зеленые ветви. Иногда случалось, что с верхнего сучка срывался небольшой ком снега. При падении он задевал за другие сучки, и тогда все дерево вдруг оживало. Большие, размашистые ветви, сбросив с себя белые капюшоны, сразу распрямлялись и начинали качаться, осыпая все дерево сверху донизу снежной пылью, играющей на солнце тысячами алмазных огней.
В такие тихие дни бывают слышны и звонкое щелканье озябших деревьев, и бег каждого зверька по колоднику, и тихий шум падающего на землю снега.
Взобравшись на гребень большого отрога, я остановился передохнуть и в это время услышал внизу голоса. Подойдя к краю обрыва, я увидел Ноздрина и Чжан Бао, шедших друг за другом по льду реки. Отрог, на котором я стоял, выходил на реку нависшей скалой; снизу эта скала имела вид корабельного носа высотою более чем в сто метров.
Я стал спускаться к реке по другому распадку. Вдруг из леса выскочила кабарга. Увидев меня, она шарахнулась в сторону и тотчас скрылась в молодом ельнике.
Я хотел было идти за нею, но в это время внимание мое было привлечено другим животным.
По следам кабарги бежала крупная росомаха. Появление ее было столь для меня неожиданным, что я не успел даже снять ружье с плеча. Я знал, что кабарга всегда делает круг по снегу, и ждал, что она вернется на свой след и что по этому же кругу за ней погонится и росомаха. Однако мои надежды не оправдались. Прождав напрасно минут двадцать, я решил пойти по их следам. По следам этим я увидел, что кабарга один раз как будто споткнулась, а росомаха бежала хотя и неуклюже, но ровными прыжками.
Исход погони был очевиден. Скоро, очень скоро кабарга должна будет сдаться.
Вдруг я наткнулся на совершенно свежий след молодого лося. Тогда я предоставил кабаргу в распоряжение росомахи, а сам отправился за сохатым. Он, видимо, почуял меня и пошел рысью под гору. Скоро след привел меня к реке. Лось спустился на гальку, покрытую снегом, оттуда перешел на остров, а с острова — на другой берег.
Я был уже на середине реки, когда услышал окрики. Оглянувшись, я увидел Ноздрина и Чжан Бао, стоявших у подножия нависшей над рекой скалы и делавших мне какие-то знаки. Я понял, что они зовут меня к себе. Догнать испуганного лося нечего было и думать, и, забросив ружье на плечо, я скорым шагом пошел к своим товарищам.
Еще издали я заметил, что у ног Чжан Бао и Ноздрина лежали кабарга и росомаха. Странным показалось мне, что я не слышал выстрелов.
— Наша стреляй нету, — сказал Чжан Бао, посмеиваясь в усы.
— Как так? — спросил я, ничего не понимая.
— Они сами сюда пришли, — сказал Ноздрин, закуривая папиросу.
Оказалось, что кабарга, спасаясь от росомахи, случайно попала на утес, нависший над рекой. Чжан Бао поспешно снял с плеча ружье, чтобы стрелять, но вдруг кабарга заметалась. Она поняла опасность и хотела было бежать назад, но путь отступления был ей отрезан росомахой. Тогда она стала жаться к краю обрыва, высматривая, куда бы ей спрыгнуть. В это мгновение росомаха бросилась на нее. Кабарга рванулась вперед, и оба врага, потеряв равновесие, полетели в пропасть. Кабарга разбилась насмерть, а росомаха еще проявляла признаки жизни.
Она даже попробовала подняться на ноги, но снова упала на лед.
В это время к ней подбежал Ноздрин и ударом палки по голове добил ее.
Убившихся животных нельзя было назвать трофеями охоты. Оба они достались нам случайно. Все трое мы были свидетелями лесной драмы. Я в лесу видел, как она началась, а Ноздрин и Чжан Бао — как она кончилась. Забрав мертвых животных, мы пошли домой.
Через полчаса мы были на биваке, куда уже собрались все охотники. Один из казаков принес дикую козулю. Теперь мы были обеспечены мясом по крайней мере на несколько суток. Кабарга в тот же день пошла на ужин, а с росомахи сняли шкуру для чучела.
Рысь и рысенок
Около нашей фанзы я увидел стрелка Глеголу. Он надевал ошейник на Хычу, самую крупную из наших собак. За спиною у него была винтовка.
— Ты куда? — спросил я его.
— Хочу на охоту сходить, — ответил он, стягивая ремень потуже.
— Пойдем вместе, — сказал я ему и стал спускаться к реке.
Глегола был из тех, кому, как говорят, не везет на охоте. Целыми днями он бродил по лесу и всегда возвращался с пустыми руками. Товарищи посмеивались над ним и называли его горе-охотником.
— Ну что, видел зверя? — обыкновенно спрашивали они, когда он, голодный и усталый, возвращался домой ни с чем.
— Плохо! — говорил Глегола. — Ничего не видел.
— Уж где тебе добыть зайца! Ты хоть тигра убей, и то ладно будет, — смеялись стрелки.
Но Глегола был человек тихий, терпеливый и не обижался на шутки товарищей.
— Завтра опять пойду, — говорил он им в ответ, смазывая свою винтовку.
Итак, я пошел вперед, а через минуту догнал меня и Глегола.
Стояла холодная погода; земля основательно промерзла, а снегу еще не было. Река быстро затягивалась льдом. За ночь забереги местами соединились и образовали естественные мосты. Чтобы не провалиться, мы взяли в руки тяжелые дубины и, щупая ими лед впереди себя, благополучно и без труда перебрались на другую сторону реки.
Как только мы отошли от берега, сразу попали в непролазную чащу. Сухие протоки, полосы гальки, рытвины и ямы, заваленные колодником и заросшие буйными, теперь уже засохшими травами, кустарниковая ольха, перепутавшаяся с пригнутыми к земле ветвями черемушника, деревья с отмерзшими вершинами и мусор, нанесенный водой, — таков поемный лес, куда мы направились на охоту. Дальше бурелома было как будто меньше, но кустарники и молодые деревья, искривленные и тощие, росли в удивительном беспорядке и мешали друг другу.
Мы шли с Глеголой и разговаривали. Собаку он держал на поводке. Она, тащилась сзади и мешала идти: ремень то и дело задевал за сучки. Иногда Хыча обходила дерево справа, в то время как Глегола обходил его слева.
