косметическим средством, но и волшебной палочкой, по мановению которой можно превратить лягушку в царевну.
Не в том дело, что это невозможно. Теоретически с липостероидами возможно все! Но бывают такие лягушки, которые просто не рождены быть царевнами. Хоть сдери с них физически кожу и сожги в печи, как и поступил в свое время этот торопыга Иван-царевич, толку не будет никакого. «Рожденный ползать летать не может!» – как патетически выразился в схожих обстоятельствах знатный уроженец города, куда доктора Воробьева пригласили, так сказать, на премьерную гастроль при открытии сети новых салонов косметической коррекции внешности «Аллюр».
Увы, именно такой безнадежный случай имел перед собой доктор Воробьев в лице мэрши славного города Нижнего.
При виде ее фото он рассмеялся и поднял глаза на шефа «Аллюра», который скромно посиживал в кресле напротив, поигрывая карандашиком в позолоченном колпачке.
– Люди добрые, – ласково сказал доктор Воробьев. – Ну зачем же вы хотите с первого шага загубить блистательную идею? Эту даму кухонным ножом корректировать надо, а не тонким лазерным лучом!
– То есть? – вскинул брови шеф, и карандашик на миг замедлил свое круговращение.
– Понимаете, чтобы достичь разительного результата, липостероидам нужен соответствующий материал. То, что вы требуете от нас, – доктор Воробьев даже не заметил, как олицетворил липостероиды с собой, а может, себя с ними, – равнозначно предложению с помощью школьного ластика сделать трех граций из тех трех каменных матросиков, которые куда-то маршируют возле вашего речного вокзала.
Доктор Воробьев умел и любил выражаться образно. Правда, метафоричность его стиля была понятна далеко не каждому. Вот, к примеру, этот шеф, этот господин Быстров, явно затруднился оценить изысканность образа.
– Грубо говоря, вы не способны сделать то, чего хочет мадам? – спросил он, и карандашик снова завертелся в его пальцах с невероятной скоростью.
– Ну, если грубо… – усмехнулся доктор Воробьев. – А если мягко выражаясь, то невозможно создать то лицо, какое она хочет. Почему ее заклинило именно на Вивьен Ли? Что, на ней свет клином сошелся? Ким Бейсингер – тоже очень ничего из себя. На вкус и цвет, конечно, товарища нет: я бы лично к подобной особе даже спьяну не причалил, даже с закрытыми глазами, но в определенных кругах она весьма котируется… И для нашего конкретного случая этот материал более подходящий. Она ведь не очень изысканна, и глазки подкачали, и рот какой-то вывернутый. Но при этом считается звездой. Может быть, наша дама рассмотрит варианты?
– Торг здесь неуместен, – сказал господин Быстров. – Мы заверили мадам, что сможем выполнить ее желание. Видите ли, герр доктор… – Он внимательно посмотрел в глаза Воробьеву, словно ожидая возражений, но тот угрюмо смолчал.
В первые дни знакомства с Быстровым он еще пытался как-то протестовать против этого идиотского обращения, а потом махнул рукой. Черт с ним, пусть изощряется. Хозяин – барин! Да, как это ни печально, Быстров был хозяином положения. Контракт оказался просто кабальным. Конечно, гонорар оправдывал все самые смелые ожидания, однако это было рабство, натуральное рабство! Увы, господин Быстров при всей своей изысканной, можно сказать, англизированной внешности был самым настоящим бешеным, неукротимым русским мужиком. Кто это, Достоевский, что ли, писал о безумной косинке в русских глазах? А может, Алексей Толстой? Или опять-таки знатный земляк-буревестник?
Вот в том-то вся и штука, что подвел доктора Воробьева патриотизм! С другой стороны, а что делать? В Америке и Европе липостероиды уже давно вошли в обиход косметических салонов и клиник. К чертям болезненный отсос жира с живота и бедер! К чертям золотые нити! К чертям ежедневное применение косметики! Да здравствуют липостероиды! Пока для самых богатых, конечно. И, как и все другие средства, – не на век. Увы, отнюдь не на век… Выработка и применение русского аналога обходилась не в пример дешевле. И все равно это стоило дорого. Воробьев вложился в дело со всеми потрохами, но денег так и не хватило. Реклама в России превратилась в алчного зверя, к которому и не знаешь, с какой стороны подступиться: все равно сожрет! Конечно, нужны были спонсоры. Однако доктор Воробьев патологически не умел просить денег. То есть назвать сумму он был способен, но выбрать человека, которому ее следовало назвать… Тот первый «новый русский» – миллионер, к которому он обратился и которому долго рассказывал о своих технологиях, не дослушав, хмыкнул:
– На фиг мне эти ваши липо… липы… липкие роды? У меня первая жена была фотомодель, вторая – Мисс Столица, сейчас вообще подумываю о Мисс России, и это не предел. На мой век натуральных красоток хватит, люблю разнообразие!
Доктор Воробьев ушел, как побитый пес, и только на улице сообразил, что вел себя – дурак дураком. Во-первых, не заинтересовал лично клиента. Ведь тот из ходячего урода мог бы превратиться в натурального Алена Делона! А во-вторых, пошел к мужчине. Надо было начинать с женщины!
Весь следующий месяц доктор Воробьев целеустремленно пробивался к министерской даме, известной как своими добрыми общегосударственными намерениями, так и изумительным неумением заботиться о собственной внешности. И пробился-таки на прием! Но когда, от робости запинаясь, начал излагать основы теории липостероидов, государственная дама запыхтела и начала сверкать глазами:
– То есть вы полагаете, что я больше всех в нашей стране нуждаюсь в изменении внешности? Подите прочь, болван!
Ну, последние слова были, конечно, не в точности такими, однако очень близкими по смыслу…
Потом прошло еще сколько-то времени в бесплодных попытках найти спонсора, и каждый день доктор Воробьев просыпался в холодном поту от снов. Ему снилось, что он открывает «Комсомолку», а там на весь разворот: «Красота спасет мир, как уверяет классик? Если так, мир спасен, потому что теперь все женщины будут красавицами – благодаря гениальному изобретению доктора…» И фамилия, конечно, окажется самая что ни на есть неудобочитаемая. Не его, не доктора Воробьева, фамилия!
И вот случайная встреча с Быстровым, которая все изменила в его жизни. Теперь у него было все, о чем только можно мечтать: деньги, оборудование, причем самое лучшее, сеть салонов – правда, пока не в Москве, не в Питере, а всего лишь в третьей столице, но Быстров обещал, что не за горами и покорение двух первых. Все произошло так быстро, что весьма напоминало сказку. Доктору Воробьеву иногда не по себе становилось от столь быстрого исполнения желаний. Он суеверно думал, что так не может быть, что так в природе не бывает! И по привычке к неудачам не переставал ждать какой-то подлянки от судьбы, вспоминая то ли английскую, то ли еще какую-то там притчу о бедняке, который попал однажды на аудиенцию к самому господу богу и, жалуясь на свою горькую судьбину, начал просить у него и того, и сего, и этого, на что господь покладисто ответил: «Берите все, что захотите, только не забудьте потом заплатить!»
Ему еще предстояло платить по своим счетам. Иногда, в редкие минуты межэйфорийной передышки, доктор Воробьев размышлял! Чем? Помнится, при первой встрече с господином Быстровым, глядя в его беспокойные, светлые, с этой безуминкой глаза, наблюдая, как что-то непрестанно вращается в его нервных пальцах, как иногда срывается спокойный, ровный голос, доктор Воробьев подумал, что у этого высокомерного образчика мужской красоты тоже есть проблемы… и еще ого-го какие! И не настанет ли, к примеру, час, когда спасаться от своих проблем господин Быстров надумает с помощью доктора Воробьева и его знаменитых липостероидов, коренным образом меняющих внешний облик человека?.. А поскольку в применении этих чудодейственных средств таился небольшой, но очень существенный секрет, не станется ли так, что доктор Воробьев окажется пожизненно связанным с судьбой господина Быстрова?
Разумеется, он гнал от себя эти и подобные мысли, предпочитая относить все за счет своей мнительности и инерции неудач. Однако пакости от жизни все-таки ожидал – и, как нынче выяснилось, не напрасно! В последний момент перед операцией сменить клиентку – это, знаете ли…
– А что, вам не все ли равно? – задиристо, но как-то не очень уверенно спросил главный менеджер компании, Борис Ефимович, которого все фамильярно называли Боб, ну а доктор Воробьев – разумеется, про себя! – просто Бобик. – Одна клиентка или другая – какая разница, если по большому счету? Та женщина и эта женщина, в конце концов. – В голосе его прозвучало явственное презрение, и он метнул в зеркало взор с поволокой.
Доктор насупился. Вот за эти томные взоры он и невзлюбил с первого взгляда главного менеджера фирмы «Аллюр». А также за профессионально оттопыренную задницу, вихлявую походочку и эту манеру
