Нижнего Горького до какого-нибудь, условно говоря, Верхнего Волочка.
Шутка.
После такой ночи, конечно, спать бы да спать, и Алёна в кои-то веки собиралась это сделать, дав себе волю и проспав до девяти, и, может быть – о святотатство! – даже шейпинг пропустила бы по такому случаю. Однако в восемь ее поднял на ноги телефонный звонок. И, к своему великому изумлению, она увидела на дисплее надпись
Разговаривать с ним охоты не было никакой, потому что Алёна ожидала, что, скорее всего, нарвется на новые гнусные угрозы разбойника с большой дороги, называемой русским бизнесом, но палец уже машинально нажал на кнопку «Ответить», рука столь же машинально прижала телефон к уху, а изо рта еще более машинально вырвалось:
– Алло?
Ну да, привычка свыше нам дана, обычай – деспот меж людей, и всякое такое.
– Алёна, простите меня, пожалуйста, – услышала она убитый голос Короткова и едва не выронила телефон.
Однако!!!
От изумления наша героиня на некоторое время лишилась дара речи, и Коротков забеспокоился:
– Алло! Алёна! Где вы?
– «Алё, алё, алё, Алёна, кричу я в трубку телефона, но лишь три слова слышу снова: «Алёны дома нет!» – зевая, пропела она из какой-то старой песни и приготовилась было отключиться, но Коротков возопил совершенно
– Алёна! Погодите! Простите! Я хочу вернуть вам долг!
О-о, как говаривали некогда Бивис с Батхедом (а может, Батхед с Бивисом).
Алёна мигом проснулась. Все же она была Дева, а все Девы немало меркантильны, к тому же десять тысяч – это вам не кот начихал. Да еще не чужие десять тысяч, а свои, кровные, можно сказать!
– Да?! – изумилась она. – И что на вас вдруг нашло?
Коротков вздохнул, но промолчал. И Алёна подумала, что ее вопрос не профессионален. Она же детективщица! Неужели трудно методом дедукции установить, что Коротков просто испугался: после вчерашней сцены, да еще в присутствии свидетеля, Алёна имеет полное право пойти в милицию. И, учитывая вышеупомянутое бурное прошлое гражданина Короткова, ему тогда не отделаться статейкой за мелкое хулиганство…
– Ну что ж, – согласилась наша великодушная героиня, – давайте возвращайте. Где и когда?
– Я к вам заеду, когда вам удобно, – смиренно произнес Коротков. – Во второй половине дня, хорошо?
«Когда вам удобно» – и тут же: «во второй половине дня». Видимо, именно ему удобно во второй половине дня. Ладно, не будем задираться.
– Договорились. Во сколько именно?
Коротков не успел ответить, как мобильник Алёны зазуммерил, что означало – кто-то еще звонит. Посмотрела – высветился номер Виталия.
– Шура, погодите, не отключайтесь, я отвечу на другой звонок, – невиннейшим голосом попросила Алёна. – Это как раз тот человек, с которым вы вчера дрались в моем дворе. Одну минуточку!
Ей не очень хотелось говорить с Виталием, но очень хотелось чуток помотать нервы Короткову. И тот аж всхлипнул нервически, что означало – процесс пошел!
Алёна переключилась на другую линию и довольно холодно произнесла сакраментальное «Алло?», с трудом удержавшись, чтобы и Виталию не спеть «Алёны дома нет».
– Доброе утро, – послышался его голос.
Алёна невольно улыбнулась: ну до чего приятный, умный, интеллигентный голос. И хорошо тангует человек, и кинулся сломя голову на Алёнину защиту. Ну а что скукожился в конце концов… Так ведь нынче ночью даже неутомимый Дракончик притомился. А Виталий всего лишь человек, случайный знакомый, какой с него спрос? И вообще, может быть, он так ежился вчера не по каким-то неприятным для Алёны причинам, а элементарно потому, что у него рука разболелась?
– Доброе, – прибавила она радушия в голос. – Как ваша рука?
– Спасибо, все нормально, теперь я тоже заведу себе крем «Спасатель» и буду носить его с собой. Между прочим, я сейчас в вашем дворе.
Да? Вот так номер!
Алёна не поленилась встать с кровати и подойти к балконной двери.
Ха! И правда кто-то маячит вдали, знакомый силуэт в длинном мягком и безмерно элегантном пальто. Кстати, к достоинствам Виталия можно отнести его безусловную элегантность, вчера в обычных черных рубашке и брюках он смотрелся бесподобно. И в пальто тоже. Редкий дар – уметь так вещи носить, не всякому присущ.
А зачем он явился, интересно знать? Напроситься на утренний кофе, если не удался вечерний чай? Ну уж нет…
А, она знает, зачем он пришел. Ищет свой амулет или талисман!
– Вы нашли то, что потеряли?
– Нет, к сожалению, не нашел. То ли еще раньше обронил, то ли уже прибрал кто-то мой талисманчик, – вздохнул Виталий.
– Жалко, – сказала Алёна и выжидательно примолкла.
– Я понимаю, – вновь заговорил Виталий, – было бы более уместно, если бы я пришел под окно прекрасной дамы с серенадой, а не озабоченным поисками пропавшей вещички, но, может быть, вы пригласите меня на чаек? Попытка номер два, так сказать…
Алёна даже испугалась. Она еще в постели, неумыта, неприбрана – и вообще, если вчера ее желание делить постель с Виталием было равно нулю, то сегодня оно равнялось минус единице. Единица – это Дракончег. После встреч с ним наша героиня с превеликим трудом наводила порядок и в теле, и в постели, и в мыслях. Да и с Коротковым разговор нужно закончить.
– Извините, Виталий, я еще не встала, к тому же у меня разговор по другой линии. Может, встретимся все же днем, если вы не передумали?
– Конечно, конечно, – быстро сказал он не то с досадой, не то с облегчением, Алёна хорошенько не поняла. – Где встретимся? Я видел на Большой Покровке магазин подарков «Красный куб», там красивые рамки.
– Отлично, – согласилась Алёна. – Я рядом на шейпинге буду. В самом деле, давайте около «Красного куба» в двенадцать. А сейчас я с вами прощаюсь, извините, у меня разговор…
– Конечно, конечно, – снова сказал Виталий и отключился.
Алёна была почти уверена, что Коротков уже снова канул в неизвестность, раскаявшись в минутной слабости, но он никуда не делся: сопел себе в трубку, изредка терпеливо вздыхая. И наша чрезмерно воспитанная писательница извинилась:
– Шура, прошу прощения, разговор слегка затянулся. Итак, вы привезете деньги во второй половине дня. Во сколько именно?
– В два часа буду у вас как штык, – повторил Коротков свою мантру.
Алёна немножко подождала, не скажет ли он про клювик, в котором принесет деньги, но Коротков, видимо, вторую свою присказку позабыл. В трубке раздались гудки, словно перепевки той самой птички, о клювике которой идет речь.
Алёна сунула ноги в тапки (зачем она все это время стояла босиком на холодном полу, интересно знать?), на плечи набросила халат (и зачем тряслась неодетая?) и повела себя на кухню, а потом в ванную. Пия кофе, она раздумывала о том, что неисповедимы пути господни. Если бы Виталия не привели его неведомые дела в Нижний Горький, он не попал бы на милонгу, не пошел бы провожать Алёну, не кинулся бы защищать ее от Короткова… неизвестно, что бы с ней сделал щипач с большой дороги Шура, такой приятный и обаятельный человек, недавно женившийся на некой Киске!
Пути господни неисповедимы, это точно. Алёне предстояло в том убедиться еще раз. Причем сегодня же. Когда в половине двенадцатого в шейпинг-зале погас свет.
