Банань, – сказал Панкратов, которому Венька уже поведал о пассаже с анекдотом про девятерых китайцев, рассказанным госпожой Сяо. – Сяо – по-китайски вторая. Скорее всего, вариант фамилии «Вторушина».
– Да это отношения к делу не имеет, – отмахнулась Алена. – Вы уверены, что у Сунь Банань были причины желать смерти всем троим. Но если прикончить молодую женщину, которая была любовницей ее мужа, и убить самого господина Вторушина какие-то основания у нее были, то байкер ей чем насолил? Любовник все же…
– Да не то чтобы насолил, – пожал плечами Панкратов, прислушиваясь к какому-то шуму в коридоре. – То есть только формально. Понимаете, с Людмилой Куницыной господин Вторушин роман-то закрутил, конечно, но развелся он с Сунь Банань именно из-за Семикопного.
– Ничего себе! А как у Вторушина насчет алиби на время убийства байкера? Обманутые мужья бывают иногда жутко ревнивы, на что только не идут, иные даже убивали своих жен, вот хоть некоего Отелло возьмите!
– А как же, – угрюмо проговорил Панкратов, – слышал я эту страшную историю! Только не убивал Вторушин своего молодого соперника. Хотя бы потому, что в день убийства находился в Харбине.
– О, в Китае? – вскинула брови Алена.
– Ну да, и ничего удивительного здесь нет, потому что почти у всех мало-мальски серьезных бизнесменов в нашем городе, да и в крае, да и вообще на Дальнем Востоке, имеются хорошо налаженные связи на той стороне. Конечно, наладить их помогла ему жена, но жены приходят и уходят, а бизнес остается.
– Ну, видимо, да, – кивнула Алена. – Дружба дружбой, а табачок врозь, так сказать. Хорошо, у мужа было алиби. А как насчет какого-нибудь ассасина?
Она думала, что Панкратов сейчас спросит: «Насчет кого?» или: «Чего-чего?!», но он только плечами пожал:
– А зачем?
– Как зачем? Предположим, что ваш Вторушин любил свою жену, но она стала встречаться с молодым красавцем. Случился публичный скандал. Конечно, муж был вынужден с ней развестись. Не представляю себе мужчину, который поступил бы иначе…
– И я не представляю, – перебил Панкратов. – Но дело в том, что никакого публичного скандала не было. Даже в офисе Вторушина, где служил курьером Семикопный, никто не знал, что у него была связь с женой босса. Разошлись Вторушины – ну и разошлись, а детали держались в тайне. Я узнал об этом потому, что искал. Мы сразу проверяем все связи с криминалом и, как говорится, с правосудием. Оказалось, был бракоразводный процесс, на котором приводились видеодоказательства адюльтера. В главных ролях в этом видео снимались наш байкер Алексей Семикопный и Сунь Банань. Кстати, когда я стал расследовать убийство Семикопного, конечно, проверил и его финансовые дела. Ну так вот… буквально месяц назад он открыл счет в одном из коммерческих банков и положил туда крупную сумму. Пятьсот пятьдесят тысяч рублей. Как известно, человек имеет право не объясняться в налоговой, если вдруг кладет на счет сумму до шестисот тысяч. Семикопный и не объяснялся. В банке его тоже не спрашивали, откуда деньги. Тем паче что он сначала двести пятьдесят штук принес, а потом еще триста.
– А может, ему Сунь Банань деньги дала. Она ведь очень зажиточная особа?
– Вроде да, – кивнул Панкратов. – То есть была, пока жила со Вторушиным. Каковы ее обстоятельства сейчас, я не знаю. Ведь после развода все общее, совместно нажитое имущество отошло к бывшему мужу. Таковы были условия брачного контракта на случай адюльтера. Ну а кто наследник Вторушина теперь, я не знаю. Пока не знаю. Совершенно точно, что не бывшая жена, поэтому у нее вроде бы и оснований нет убивать Вторушина. Разве что из чувства мести. Денег она все равно назад не получит!
Он не договорил и прислушался. В коридоре слишком громко выясняли отношения. Один голос – женский – был очень уж пронзительный.
– Как нет оснований? – удивилась Алена. – Деньги – это еще не все на свете. Мне кажется, основания все же были. Предположим, что были. Итак, налицо три убийства разных людей, желать смерти которым у Сунь Банань имеются разные основания. Насчет Семикопного я этих оснований пока не вижу, но зато совпадают главные детали всех трех случаев. Именно в то время, когда убивают Семикопного, Куницыну или Вторушина, Сунь Банань непременно устраивает нелепейший из скандалов, словно подчеркивая свое алиби.
«Ишь ты, – подумал Панкратов, – как она цепко держит нить разговора, эта дамочка! Ну да, привыкла накручивать и раскручивать всякие сюжетные перипетии, не теряя притом основной нити. Кажется, это называется фабула».
– И вот тут, похоже, к месту будет еще раз произнести красивое слово «ассасин»… – задумчиво проговорила Алена Дмитриева. – А что? Очень может быть! Сунь Банань устраивает публичный скандал, и в то же время наемник убивает по ее приказу. Это сразу приходит на ум, верно?
– Ну, приходит, – осторожно согласился Панкратов.
– Мне кажется, я знаю, почему Сунь Банань так демонстративно обустраивала свое алиби, – сказала Алена.
– Почему?
– А вспомните, во всех трех случаях в районе обнаружения трупа мелькает высокая полная не то китаянка, не то метиска, – напомнила Алена. – Такую женщину видели около квартиры Натальи Болдыревой, похожая напала на Тамару Хоменко. Почти наверняка укол в шею Вторушину сделала та странная уборщица, которая невесть откуда появилась среди проверенных до кончиков ногтей работников Коби Имамуры. И Катя с Бычихи говорила, что ее попросила позвонить накрашенная китаянка.
– Которая, судя по описанию Кати, невероятно похожа на Сунь Банань, – кивнул Панкратов. – Очную ставку мы, конечно, не проводили, но проведем.
– Да Катя запомнила только вызывающий макияж, а не его детали, ничуть не сомневаюсь, – с досадой сказала Алена. – Если вы на очной ставке посадите рядом десять сильно, но по-разному накрашенных китаянок, она ткнет пальцем в каждую. Вот ваша Елизавета Петровна не ошиблась бы, а Катя… ну с Бычихи она, что с нее возьмешь! Но я вот думаю… а не пришиваете ли вы, вернее, мы с вами, рубашку к воротнику? В том смысле, что не ищем ли мы черную кошку там, где ее нет и не было? Ведь это могут быть совершенно случайные совпадения. Такая женщина, как Сунь Банань, если бы решила мстить, вряд ли нанимала ассасина. Она бы никому не уступила удовольствия самой расправиться с людьми, которых ненавидела. Муж, его любовница… Поверьте мне, я сама женщина очень ревнивая, и хоть вряд ли способна на убийство, могу понять желание отомстить, изведя изменника и соперницу до смерти.
В голосе ее словно сталь зазвенела, и Панкратов подумал: «Она что-то вспомнила… Что-то такое было в ее жизни, но об этом она мне никогда не скажет. Да и хорошо. Не хочу о ней ничего знать. Меньше знаешь – крепче спишь!» И немедленно его взяла тоска от мысли, что никогда и ничего не узнать ему об Алене Дмитриевой. Правда, можно ее романы прочитать…
И ему сразу полегчало.
– Одного не пойму, – продолжала Алена, – почему был убит байкер? А впрочем, есть причина… к примеру, Сунь Банань после развода с мужем мечтает соединиться с любовником. Дает ему деньги, как бы доказывая свои серьезные намерения. А он взял да и бросил ее. Ни денег, ни возлюбленного. Тут уж вполне можно на убийство пойти, особенно такой жаркой даме!
– Какая бы она ни была жаркая, никуда не деться от того, что в момент убийства ее видело множество народу, – заявил Панкратов и осекся.
В коридоре редакции раздался истошный визг. Панкратов и Алена разом вскочили со стульев, кинулись к двери, столкнулись, быстро уступили друг другу дорогу, кивнули благодарно, вновь разом ринулись в дверь, опять столкнулись…
– Да проходите же! – крикнул нетерпеливо Панкратов, испугавшись, что они так будут теперь сталкиваться и дорогу друг дружке уступать как заведенные, а между тем события в редакции выйдут из-под контроля окончательно, вон какой визг стоит! И тут же он сообразил, что в данной ситуации галантность вовсе неуместна. Пропуская женщину вперед, он, возможно, подставляет ее под пули. Выстрелов, правда, еще не слышно, но такая беготня… может, они там носятся туда-сюда, спасаясь от прицеливающегося в них убийцы? Она выскочит – и…
– Стойте! – крикнул Панкратов, хватая Алену за руку и дергая к себе изо всех сил, так что она на него
