Митридат неожиданно для самого себя смутился под взглядом сестры после последних ее слов, словно она догадывалась о недавнем непристойном поступке своего брата и мягко уличала его в этом.
— Лаодика стала женой царя Каппадокии и вполне довольна этим, — совсем о другом заговорила Антиоха. — Когда был жив наш отец, меня тоже хотели выдать замуж за царя Софены, который хотел опереться на наше царство в своем противостоянии с парфянами. Но отец умер, а наша мать из глупой гордости отказалась породниться с царем Софены, который, по ее мнению, получил власть из рук наемника, отнявшего Софену у законного властителя. Мать обещала подыскать мне жениха в Азии или Европе, предки которого возводят свою родословную к греческим богам и героям. Но годы проходят, а она все ищет. Между тем, сама она вышла замуж в семнадцать лет…
Митридат слушал сетования Антиохи, не зная, чем ее утешить. Неожиданно Антиоха заявила:
— Митридат, если ты сядешь на трон нашего отца, прошу тебя, не бери жену из другой страны, лучше женись на мне. Ведь и я царского рода! А то, что мы брат и сестра, так в Азии и Египте на это не смотрят для сохранения чистоты царской крови. Вспомни, старший брат нашего отца, царствовавший в Понте до него, был женат на родной сестре. Да и наш отец последовал бы его примеру, если бы одна из его сестер не скончалась так рано, а другая не вышла замуж за военачальника Диофанта.
— Еще неизвестно, как отнесется к этому наша мать, — промолвил Митридат. — Ей ведь чужды кровосмесительные обычаи египтян и персов. Я так думаю.
— А я так не думаю, — живо возразила Антиоха, — иначе она не отдавалась бы своему дорогому сыночку, нашему младшему братцу.
Митридат вздрогнул и уставился на сестру.
— Ты говоришь ужасные вещи про нашу мать, Антиоха, — проговорил он, не зная, куда деть свои руки. — У тебя есть свидетели этого? Или… ты сама видела такое?
— Поклянись, что никому не расскажешь, — потребовала Антиоха. Ее миловидное лицо обрело таинственное выражение.
— Клянусь Митрой и семью божествами, хранителями аши, никому не рассказывать об услышанном сейчас, — торжественно произнес Митридат, подняв правую руку.
— Нет, ты поклянись эллинскими богами, — сказала Антиоха. Митридат поклялся Зевсом и всеми богами Олимпа.
Однако Антиоха не успела поведать брату свою страшную тайну. Пришел Гистан и с поклоном попросил Митридата следовать за ним.
— Божественная царица желает видеть своего старшего сына, — сказал евнух.
— Именно сейчас? — сердито спросила Антиоха.
— Да, о светлоокая дочь нашей повелительницы, — не поднимая глаз, ответил Гистан.
— Что ж, договорим в другой раз, — вздохнула Антиоха.
Глава шестая. МЛАДШИЙ СЫН
— Последнее время ты стал избегать меня, сынок, — молвила Лаодика, придя в комнату к своему младшему сыну. — В чем дело? Чем я прогневила тебя?
— Ничем, — грубо ответил своенравный юнец, оттолкнув руку матери, потянувшуюся к его волосам.
Лаодика опустилась на стул, не спуская с сына грустных глаз.
Он же намеренно не замечал ее присутствия, ковыряя в зубах зубочисткой.
Возле ложа, на котором возлежал Митридат, на круглом столике горками возвышались на подносе изюм, очищенные орехи, инжир, дольки сушеной дыни.
Старый слуга, заливавший масло в светильники, пожаловался царице:
— Митридат ничего не ест кроме сладостей, еще он заставляет меня тайком приносить ему вино. Юноше в его годы…
— Убирайся вон! — крикнул сын царицы и запустил в слугу подушкой.
Слуга с поклоном удалился.
Митридат поднял с полу свернутый в трубку папирус и, развернув его, стал читать, по-прежнему не обращая на мать никакого внимания.
— Это Софокл или Эсхил? — напомнила о себе Лаодика. — Что ты читаешь?
— Еврипида, — буркнул из-за развернутого папируса Митридат.
— Взял у Антиохи?
— Разве во дворце одна Антиоха читает Еврипида?
— Я просто знаю, что Антиохе очень нравится этот трагик. А тебе?
— Ничего особенного.
— Мне тоже всегда больше нравился Софокл.
— А Софокл и вовсе бездарность!
— Я могу дать тебе почитать что-нибудь из Менандра. Хочешь, сынок?
— Нет, не хочу.
— Я все же принесу тебе парочку комедий, очень смешных.
— Не обещаю, что стану читать их.
Сын явно хотел сделать матери больно, и Лаодика почувствовала это. Ей ли было не знать своего младшего и любимого сына, воспитанием которого она занималась сама, не доверяя воспитателям мужа. По ее мнению, людей грубоватых и ограниченных.
— Ну что случилось, Митридат? — жалобно спросила Лаодика. — В чем я виновата перед тобой?
— Повторяю, ни в чем, — холодно ответил Митридат.
— Но я же вижу, что ты избегаешь меня.
— Я просто не хочу мешать тебе общаться с моим старшим братом, — язвительно вымолвил Митридат. — Ты же не отходишь от него! Наверное, опасаешься, что он опять убежит в горы.
— Какая чушь! — пробормотала Лаодика удивленная тем, что Митридат ревнует ее к своему старшему брату.
— Ах, чушь?! — визгливо взорвался Митридат, швырнув на пол папирус. — А эти подарки, которые ты ему даришь чуть ли не каждый день! А улыбки, которые ты расточаешь, едва увидишь его! А твои постоянные восхищения им: какой сильный, какой ловкий, какой красивый! За едой он сидит подле тебя, в парке ты гуляешь рука об руку с ним. Даже в город он выезжает на колеснице вместе с тобой. Трон отца в скором времени тоже займет твой старший сын, надобность во мне, как видно, отпала. Вот я и не мешаю вам.
Лаодика, смущенная таким напором, не сразу нашлась, что ответить.
— Вы оба мне дороги, но у твоего старшего брата, конечно, больше прав на трон. И по закону…
— Знать Синопы желает меня видеть царем, — нервно вставил Митридат, — ибо я более похож на эллина, нежели мой брат. Он более похож на перса.
— Внешне вы оба похожи на эллинов, — заметила царица.
— Твой обожаемый Митридат тайком молится Ахурамазде, ест какую-то траву, обвешан амулетами, как варвар, — не унимался горячий подросток. — Он охотнее говорит по-персидски, чем по-гречески. Если уж на то пошло, то пускай он царствует в Амасии, где живет много персов, а я буду царствовать над эллинами в Синопе.
— В стране не может быть два царя, сынок, — назидательно промолвила Лаодика.
— Поэтому мой старший брат хочет избавиться от меня, — с обидой в голосе промолвил Митридат.
— С чего ты это взял? — недоумевала Лаодика. — За эти два месяца, что Митридат живет с нами, он ни разу не отозвался о тебе плохо. Он был бы рад дружить с тобой, сынок, но ты сам избегаешь его.
— Я не избегал его поначалу, — возразил Митридат-младший и уселся на ложе, видимо, собираясь что-то доказывать матери, — однако дружить с моим братом опасно, как оказалось. То он предлагает мне сплавать с ним наперегонки в бассейне, а узнав, что я не умею плавать, тут же берется меня учить этому. Я
