Леторей

Или гостиницы весны —
Вот что должно рассыпать щедро
По рынкам выросшей страны.

А мы убежим

Да опять, единственное трижды,
ты прекрасно, меткое лицо,
на откосе сердца   человечья выжди,
похвались неведомой красой…

Дней перетасованные карты
лягут снова веерами вер.
Обратив ладонью легкий шар,
ты вздохнешь над северною ширью

А когда твои апрели стихнут
крыльями снежин,
чтобы вечно не встречаться
ни друзьям, ни домочадцам,
задохнувши прежней прелести,
мы из мира убежим!

Осада неба

Богдану

Сердец отчаянная троя
Не размела времен пожар еще,
Не изгибайте в диком строе,
Вперед, вперед, вперед, Товарищи!

Эй, эй! Один склоняет веки,
Хватая день губами мертвыми,
Взвивайте горы, грозы, реки —
Он наш, он наш, он вечно горд вами!

Эй, эй! Он брат нам, брат нам, брат нам
Его, его земель и прав длинна…
Не будет здесь на ветре ратном
Его дыхание окровавлено.

Увидите: на море это
На сухопутье и на воздухе!
Такая ль воля — не допета,
Пути ль не стало этой поступи…

Гляди, гляди больней и зорче,
Еще, еще, еще на мир очуй,
Мы бьем, мы бьем по кольцам корчей,
Идем, идем к тебе на выручу.

Пожар на барже

(Пример материализации словообраза)

Мы издали увидели
Вещающий тоску
Взлетевший со святителя
Раскутанный лоскут.

Матросов смытыми клеймами
Играют влажные волн ямы:
«Великомученик Пантелеймон»
Исписан синими молниями.

Стал еще святее, надев ушкуй
Золотой, косматый венок
Ветер вертит огонь как девушку
У ее задыхаясь ног

Последней водой лелеемый.