Зазмеившись проплыла,Грозных вдаль отбросив триста,В море памяти скулаВ слезы взмыленная пристаньДаже высушена соль…Даже самый ветер высох,Но морей немая больЖелтым свистом пляшет в лицах.И в колени морякаОпрокинув берег плоский,Перережутся векаЧерным боком миноноскиУплывающим — приветОстающимся — прощеньеНас ни здесь, ни с теми нетМы — ведь вечности вращенье.
Июнь. Евпатория.
У самого синего
Синеусое море хитроУлыбается лаковым глазом…А я умирая вытруИз памяти разомТебя и другую красавицу:Тонкорукую, робкую Тускарь,Пролетевшую ножкою узкойОт путивля до старенькой суджи(Засыпающих сказки детей).О рассыпься изменою тут жеИнописец старинных бытейКак же забыть мне белые лапти? —Ведь он раскинулся усами синимиВедь полдню хочется крикнуть: «ГрабьтеЕго жаркими нынями»Ведь — мгновению верен и крепокЗакипает, встает на дыбы,И не мной же он выверчен — слепокПокоренной Приморьем судьбы:О, не с рук ли отряхивая буриЛомая буйности рогаПод трубы Труворовы, РюрикВзлетать на эти берегаИ — вновь закипевшие призраки бедствийЯ вижу в опасном морском соседстве.
Морской шум
Две слабости: шпилек и килек…А в горячее летоМоре целит навылетИз зеленого пистолетаНо схвативши за руку ветер,Позабывшее все на свете,В лицо ему мечет и мечетЛето горячие речи;О! Море как молодец! Весь онВстряхнул закипевшие кудриПокрытый уларами песенО гневом зазнавшемся утре.Ты вся погружаешься в пену,Облизанная валами.
