Как и у каждого старого дома в Петербурге, у Демутова трактира была своя слава, обогащенная преданиями. Дом майорши Тиран считался везучим. Литераторов в нем обычно посещало вдохновение (здесь останавливались Грибоедов, Батюшков, Чаадаев, Герцен, Тургенев, Пушкин…).
Василий Львович Пушкин поселился в Демутовом трактире с племянником Александром, озабоченный устройством последнего в Императорский лицей. И здесь, внезапно для себя, создал за две недели, одним вдохновенным порывом поэму «Опасный сосед» — лучшее свое произведение. Семнадцать лет спустя (1828 году) Александра Сергеевича Пушкина в том же «Демуте» внезапно охватил такой же «неудержимый бес стихотворства». За три недели, отрываясь от письменного стола только для утоления голода, он написал свою знаменитую «Полтаву».
Сохранились воспоминания о дружеской вечеринке, устроенной в гостиничном номере Пушкина, для встречи с тогда уже прославленным польским поэтом Адамом Мицкевичем. Среди приглашенных были Жуковский, Крылов, Вяземский, Хомяков… Вдохновленный Мицкевич всю ночь импровизировал по- французски. Блестящая и великолепная импровизация потрясла присутствующих. Свои впечатления от этого проявления страстного, тут же рождающегося вдохновения Пушкин описал позже в неоконченной повести «Египетские ночи».
Можно ли объяснить эти необычные явления топографией места, разного рода магнитными пересечениями или чарами доброй феи этого места майорши Тиран, неизвестно. Нам остается только удивляться.
Елизавета Филипповна скончалась в январе 1837 года (за несколько дней до гибели Пушкина). Дом с гостиницей она завещала своему старшему сыну Юрию.
Юрий Францевич мог бы стать расчетливым и хорошим хозяином для трактира, сохраняющего имя его деда. Но он женился на девице из богатого семейства — Аполлинарии Татищевой, за которой взял большое и хорошо устроенное имение на реке Плюссе. После чего продал дом на реке Мойке, а вырученные деньги употребил на усовершенствование своих лужских имений, тем самым избавив себя от гостиничных забот. Большой и роскошный парк на берегу реки Плюссы напоминает об этом времени.
Младший сын, Александр, был определен в Школу гвардейских подпрапорщиков. Здесь он учился вместе с М.Ю. Лермонтовым, а потом и служил с ним в одном полку. В 1841 году он был в Пятигорске и на похоронах поэта представлял лейб-гвардии Гусарский полк.
В старой части Волковского лютеранского кладбища, у Волковской дорожки, среди полуразрушенных памятников возвышается массивное высокое надгробие из серого сердобольского гранита. На стеле с полукруглым завершением высечено имя: ELISABETH VON TIRAN… Другие памятники семейства Демутов- Тиран, бывшие на этом месте, не сохранились. Так же как и памятник над местом захоронения выходца из далекого Страсбурга — Филиппа Якоба Демута — с его мраморным портретом-барельефом.
Хрустальный дворец академика
Удачные предприятия долго сохраняют имя своего основателя. Меняются хозяева заведения, но его первое счастливое наименование оберегается новыми владельцами как капитал, не подлежащий девальвации. Так было и с гостиницей, основанной в XVIII веке Филиппом Якобом Демутом. И после того как внук последнего продал фамильный «Демутов трактир» на Мойке в чужие руки, он по-прежнему продолжал называться по имени своего первого хозяина.
Однако в 40-50-х годах XIX века «Отель Демут» постепенно теряет репутацию лучшей гостиницы Петербурга. В столице появились новые гостиницы, составившие серьезную конкуренцию старому трактиру, ставшему уже исторической реликвией. В своих «Записках» Ф.Ф. Вигель писал об этом времени: «Демутов трактир принадлежит к малочисленным древностям столетнего Петербурга… он один еще не тронут с места и не перестроен». Жившая здесь в 1845 году А.Ф. Тютчева писала: «Мы занимали помещение очень безобразное, грязное и вонючее, с окнами на не менее грязный двор». А английский путешественник Кэрр жаловался на египетские муки от мух, сплошь покрывших стены гостиницы.
Новый владелец гостиничных строений и дворов, надворный советник Степан Воронин — в 1850-х годах решился на капитальное обновление своей недвижимой собственности. Представляла она собой участок, расположенный между Мойкой и Большой Конюшенной улицей. Дом этот разделял владение на две половины. С одной стороны был западный двор, обращенный к Мойке, а с другой — восточный, ориентированный к Большой Конюшенной улице. На улице и набережной стояли трехэтажные дома, поставленные еще Демутом и его дочерью. Подвигнул хозяина на дело перестройки, очевидно, управляющий гостиницей A.A. Ломач.
Для составления проектов перестройки гостиницы и наблюдения за правильным их осуществлением С. Воронин привлек известных городских архитекторов — К.К. Андерсона и A.C. Кирилова.
Перестройка началась с возведения на восточном дворе продольных четырехэтажных корпусов, ставших друг против друга и составивших новое, представительное обрамление двора. Дом на Большой Конюшенной улице был надстроен и приобрел фасад, выдержанный в духе уже уходящего николаевского классицизма. Надворный советник Воронин успел полюбоваться торжественным шестиколонным порталом в центре нового здания. Но в силу естественных печальных обстоятельств дальнейшими делами обновления участка пришлось заняться уже его сыну — статскому советнику A.C. Воронину.
Александр Степанович забраковал проект надстройки (до пяти этажей) и перестройки здания на берегу Мойки, исполненный архитектором Андерсоном, и поручил сделать новый проект A.A. Парланду (впоследствии прославившемуся постройкой храма на месте убийства Александра II). Молодой архитектор представил главный фасад здания в модной манере, с украшениями, заимствованными из разных исторических эпох. Увенчал он его аттиком с надписью: «Г-ца ДЕМУТ — HOTEL DEMOUTH». Однако для реализации проекта у статского советника уже не хватило средств. В 1875 году он продал свою недвижимую собственность управляющему гостиницей A.A. Ломачу.
Август Августович был полон решимости продолжить гостиничное дело, столь благополучно начатое Ф.Я. Демутом в прошлом веке, и сделать все, чтобы старый отель был не менее привлекателен, чем новые «постоялые дворы» с заманчивыми названиями — «Англия», «Бель-Вю», «Большая Северная», «Гранд- Отель», «Европейская», «Париж», «Франция», «Россия», «Виктория», «Дагмара». A.A. Ломач вновь обратился к услугам архитектора Андерсона.
На этот раз внимание преобразователей было обращено на центр участка, занимаемый поперечным двухэтажным домом с ресторацией.
Ресторацию из него переместили к юго-восточной границе участка в другое двухэтажное строение, втиснувшееся в узкое пространство между стеной соседнего дома и обратной стороной продольного дворового корпуса. Для дневного освещения нового ресторанного зала в потолке его были сделаны остекленные окна. Вход в ресторан был устроен со стороны Большой Конюшенной улицы (где ныне находится «Пышечная»). Ресторан, который долгое время содержал Игель Эрнест, не имел наименования как гостиничный, но в 1894 году приобрел имя «Медведь» благодаря огромному чучелу медведя, встречавшего гостя с серебряным подносом при входе в ресторанный зал. На подносе стояли рюмки с крепкими напитками. На поднос гость, по обыкновению, клал денежное вознаграждение за встречу. Ресторан на Конюшенной сразу же был примечен петербуржцами. Привлекала обывателя к этому месту и зарубежная забава, устроенная в помещении под ресторанным залом, — кегельбан.
Что же касается старой ресторации, то она была сломана, на ее месте был возведен роскошный двухсветный гостиничный вестибюль, к которому со стороны восточного двора примыкала широкая парадная полукруглая лестница с галереей. Над вестибюлем были надстроены и жилые этажи. Сам двор превратился в сад: кустарники, деревья, цветочные клумбы, уютные дорожки окружили большой фонтан.
Август Ломач позаботился о том, чтобы и в зимнее время в гостинице «Демут» росли цветы. На западном дворе он поставил новый корпус, внизу которого был размещен большой зимний сад с экзотическими цветами и растениями. Потом здесь появилась театральная эстрада и места для зрителей. Такого еще не было в других гостиницах. Теперь оставалось для завершения хозяйских задумок сделать только одно — обновить и возвысить дом, обращенный к Мойке. По новому проекту, все того же Андерсона.
