Анабель.
Глаза, двести лет назад смотревшие на неё из детской кроватки в час, когда люди спят, уступая свой тесный убогий мирок пришельцам из мира теней и света.
Это была она. Анабель. Она снова нашла её… и на этот раз навсегда.
Белинда прижала Анабель к себе и расхохоталась — так, что на глаза навернулись горячие слёзы.
— Подумать только! — еле-еле сквозь смех проговорила она. — Нет, ну это просто… Ах ты, сестрёнка… Всё это время… столько мороки, противно вспомнить! А ведь ты, Анабель, ты была первой, кого я встретила — в самом начале поисков.
Отсмеявшись, она сжала плечи Анабель и ещё раз взглянула в её глаза.
— Идём, — решительно сказала она, — Идём, сестрёнка. Род тебя ждёт. И наша мать — тоже, — добавила она, хотя вовсе не была в этом уверена. Скорее всего, Энедина давно путешествует в трансе, и думать забыла про своё дитя.
Но это уже не имело значения. Белинда сделала то, что должна… нет, не должна, — то, что хотела сделать.
Она вновь рассмеялась, упиваясь торжеством. Её смех огненной птицей взмыл над лесом и устремился ввысь, к горизонту. И лес услышал, лес задрожал, лес откликнулся. Гномы в пещерах, освещённых светом изумрудов и рубинов; русалки, дремавшие в мятной зелёной прохладе среди камней и влажного песка; быстрокрылые эльфы и саламандры, — все они замерли, слушая этот ликующий смех. Огненный смех принцессы Огня и Тьмы…
И вдруг послышался новый звук. Точно дождь зазвенел по глади воды; точно ветер поднялся до самых звёзд. Нежный, почти беззвучный смех, — тень от костра смеха Белинды.
Анабель смеялась — впервые в жизни. Смеялась вместе со своей сестрой.
