свежести дыхания? – и пятнадцать монет двух разных достоинств. Питер поглядел на себя в «зеркало» и уложил все вещицы обратно в кошель, погадав, для чего предназначен камень.
Затем он походил по игрушечной комнатушке, привыкая к своему новому телу. Тело оказалось крепким и неплохо координировало движения, если только Питер не пытался пользоваться походкой Смита. Теперь, когда он больше не пробовал передвигаться так, как передвигался бы человек ростом в шесть футов и три дюйма, движения его приобрели изящество и живость, которым стоило бы позавидовать.
«Этот человек – воин, это я знаю точно, – усмехнулся Питер. – Представляю, как тут все рты раззявят, когда я покажу два-три приемчика!»
Он осторожно попробовал выполнить пару блоков и обнаружил, что его новое тело вполне сносно откликается на такие предложения. Тогда Питер занялся агрессивным стилем карате – окинавским. Он сновал по тесной комнатушке, и ноги его двигались легко, как никогда.
Сила его была необычайна. Он схватил крепко сработанный деревянный стол и легко сломал его. Ухвати он кого-нибудь за горло – и запросто сломал бы шею. Тычком или резким ударом он мог бы повредить доспехи, если тут носили доспехи.
«Пожалуй, мне нравится это задание», – наконец решил Питер.
Питер пробыл в комнатушке с полчаса, а потом вышел в ту самую дверь, за которой исчезли сэр Кей и его спутник. Дверь вывела его на лестничную площадку, откуда уводили два лестничных пролета. Один, шириной футов шесть, вел вниз, а другой, узкий – вверх. Снизу доносились взрывы громового хохота и гомон множества голосов. Питер пошел вниз, туда, откуда доносился шум пирушки.
В пьяной вакханалии принимали участие сотни две мужчин и с полусотни женщин. Питер зажал ладонями уши, прислонился спиной к стене. Глаза у него заслезились от густого дыма, стелившегося от горящих факелов.
Большинство гостей возлежали на длинных скамьях, но некоторые бродили между низкими, высотой до колена, столами, толкались и вступали в драки друг с дружкой. Одеты гости были в кожаные, меховые, льняные одежды. К тканям в большинстве случаев добавлялось изрядное количество металла. Большая часть мужчин была при оружии, имевшем вид скорее декоративный, нежели боевой. «Так тут обозначают ранги?» – угадал Питер. Он прикусил губу. Эта пестрая толпа мало напоминала благородное рыцарство короля Артура, о котором он читал в книжках.
По кругу стояли несколько полуголых девушек и юношей. Питер в смущении смотрел на них, пытаясь понять, кто это такие и почему они стоят тут, не стесняясь, будучи почти обнаженными, посреди такого великолепия одежд.
А потом мимо него прошествовала роскошная блондинка, за которой следовал пьяный.., некто. Женщина была босая и до пояса обнажена, но даже не пыталась прикрыться. Питер уставился на нее, остолбенев, но закалка взяла верх. Он отвел глаза и не оборачивался, пока женщина не исчезла.
Думал он сейчас только об одном: как это она не мерзнет? Холодный ветер порывами проносился по залу, подобный сотням острых лезвий. Питер не сразу понял, что в одном конце у зала нет крыши и он открыт для звезд и ночного ветра. Большинство пирующих кучковалось в середине, под крышей, поближе к факелам и светильникам, около которых было потеплее.
Глаза Питера мало-помалу привыкли к полумраку, и он начал различать детали – сказочной красоты мозаики, мужчин и женщин, вертящихся в танце, подобно смерчам, струйки дыма от стоявших на столах кальянов. Питер принюхался и безошибочно определил запах гашиша.
«Откуда они, хотел бы я знать, добывают хэш? Это же не Марокко?» Питер вытянул из-под кольчуги полу рубахи, закрыл ею рот, ушел от двери и пробрался сквозь толпу к группе людей» показавшейся ему наиболее достойной внимания.
Он обратил внимание на невысокого мужчину. Тот был ростом поменьше сэра Кея, но резко выделялся на общем фоне благодаря простой белой римской тоге, украшенной незатейливой золотой вышивкой. Чисто выбритый, коротко стриженный, он потрясающе напоминал брата Питера, служившего в Гибралтаре.
Мужчина вел себя с благородным изяществом, был скуп в движениях – ну настоящий король. Он возлежал на кушетке со спинкой в форме красного дракона.
«Артур, – подумал Питер. – Если это не король Артур, я готов сожрать крысу живьем».
Артур о чем-то серьезно беседовал с высоким – ростом футов шесть – галлом. Черная грива долговязого галла струилась по спине и исчезала где-то под столом. Он внимательно слушал короля, сложив руки и прижав кончики пальцев к нижней губе. Питер не в силах был оторвать глаз от длинноволосого мужчины.
Тот поднял голову – их глаза встретились. На миг Питера охватило необъяснимое чувство вины. Он вспомнил о каждом проявлении жестокости, о каждом убийстве, совершенном во имя королевы и страны. Оскалившийся, окровавленный сержант… Маллиген, которого разорвало в клочья в тот день в Лондондерри, навис над Питером и указал на него обвиняющим перстом.
Зардевшись от стыда, Питер отвернулся. «Он все знает», – пронеслось в голове.
Холодная рука коснулась его лба. Прикосновение было настолько реальным, что Питеру пришлось самому коснуться рукой собственного лба, дабы удостовериться, что это была иллюзия. Он снова посмотрел на Длинноволосого, попытался снова встретиться с ним взглядом – бесполезно.
Сквозь пелену дыма этот человек смотрел в самое сердце Питера, видел все его грехи и ошибки. Между тем он улыбнулся и указал на свободную скамью. Питер растерянно подошел и улегся, стараясь подражать другим гостям.
Он зажмурился и потряс головой. Он снова стал майором Питером Смитом из двадцать второго подразделения СВВ, готовым в любой момент подняться «в ружье» за королеву и отечество – «вернее, за короля и отечество», – поправил он себя.
– Государь, – обратился Питер к Артуру и склонил голову.
– Да? – отозвался Длинноволосый.
– Прошу прощения…
– О, я ошибся. Я решил, что ты обращаешься ко мне.
