– Нынче ты необычайно любезен, – вступил в разговор Артур. – Позволь представить тебе твоего соотечественника, короля Меровия, легата провинции Августа, пропретора и губернатора Сикамбрии.
Меровий наклонил голову.
– А.., рад знакомству, – сказал Питер. «Меровиус Рекс… Король Меровий, губернатор Сикамбрии? Опять это словечко!»
– А тебе, Меровий, позволь представить нашего героя, одного из моих лучших воинов, легата двух легионов, консула, избранного вторично, и трибуна моей личной гвардии – принца Ланселота Лангедокского.
У Питера отвисла челюсть. У него вдруг перехватило дыхание.
Меровий вздохнул.
– Да, Артур. Я его хорошо знаю. Боюсь, в Сикамбрии Ланселоту грозит смертный приговор. Лет шесть назад он покушался на мою жизнь. Неудачно, как видишь. – Он приятно улыбнулся. – Ну, и конечно, можно считать, что с тех пор положение мое упрочилось.
Артур откинулся на спинку скамьи. Он переводил глаза с Меровия на Питера («Ланселота? Ланселота Озерного»). Глаза Артура говорили яснее ясного: он волнуется, как бы под крышей его замка не случилось беды.
Меровий рассмеялся, протянул руку.
– Приятная встреча, Ланселот. Я прощаю тебе обиду, как нас учит тому наш повелитель.
Питер растерянно пожал руку короля. Рука оказалась теплой и сильной – рука прирожденного воина. И еще Питер почувствовал, как нажали на его ладонь большой и средний пальцы.
Питер таращил глаза. Король Меровий – масон?!
Глава 10
Вокруг Питера, ставшего Ланселотом, Артура и Меровия собралась толпа. В зале перешептывались, произносили слова «смертный приговор» и «покушение». «Проклятие, – подумал Питер, чувствуя себя в высшей степени по-дурацки. – Я же не должен вызывать подозрений! Как меня угораздило оказаться в самой середине интриг и слухов!»
Питер часто задышал, грудь ему сдавило. Его бросило в жар, и ему показалось, что это то самое состояние, которое наркоманы называют «зацепило». Питер привстал, лихорадочно поискал глазами, куда бы удрать, и понял, что удирать некуда.
Он тяжело опустился на скамью, чувствуя, как бегут по лицу и затылку струйки пота. Что-то угнездилось у него внутри, что-то скрутило внутренности, колотило по ним и мучительно пыталось вырваться наружу.
Артур, или Артус, как называл его король Меровий, похоже, обращался к нему. Речь его была по- королевски высокопарной.
– Оправился ли ты после хворобы, которая поразила тебя несколько мгновений назад? – поинтересовался он.
– Хворобы? – переспросил Питер.
– Той morbus terribilis , что вынудила тебя вскочить со скамьи и выбежать из зала, в тот самый миг, когда Кей объявил о прибытии Меровия. – Артур улыбнулся, толпа захохотала.
– Вероятно, – вставил Меровий, – воина оскорбил запах, исходящий от моих людей, которые много дней провели в дороге и долго не мылись!
Толпа снова взревела. Судя по всему, потешательство над Ланселотом в Камелоте было любимым развлечением.
Стонами и посвистами толпа приветствовала появление самой красивой женщины, какую когда-либо доводилось видеть Питеру. Ее светлые волосы были стянуты в пучок, и облик у нее был истинно ангельский. Вырез голубого вышитого платья был довольно низким и открывал прелестную грудь. Правда, спереди и сзади по вырезу шла довольно уродливая лиловая оборка. У Питера ком подступил к горлу, и он неловко заерзал на жесткой скамье.
Сердце у него чуть-чуть успокоилось, в голове немного прояснилось. Однако ощущение того, что в груди у него что-то поселилось, не покидало его.
– Гвинифра, – сказал Артус, – прошу, присоединяйся к нам. Испей пива, покури благовоний.
Питер мысленно прокатил по языку имя женщины. «Гиневра», – догадался он. Женщина улыбнулась, прошествовала мимо Артуса и уселась рядом с Питером.
– Узрел некий плод, которого бы желал вкусить, Ланс? – лукаво вопросила она.
Тут Питер понял, что пялится на ее груди, и быстро отвернулся.
– Добрый.., а-а.., добрый.., вечер.., государыня, – промямлил Питер.
Никто не имел право на такую красоту.
– О, как торжественно! – воскликнула она. – Разве мы не отшлепали вместе свиней, как принято выражаться у вас, сикамбрийцев? Прошлой ночью ты не был так стеснителен!
Она рассмеялась, и смех ее был подобен звуку небесной арфы. Питер побагровел.
– А-а-а! – воскликнул Артур и шутливо погрозил Питеру пальцем. – Пытаешься воспользоваться правом гостя, да? Скажи мне, Гвинифра.., правдивы ли придворные слухи?
– Не смогу ответить, о мой милостивый повелитель и супруг, покуда ты не уточнишь, какие именно слухи тебя интересуют. – И Гвинифра невинно улыбнулась. – О чем поведать тебе – о длине, толщине или продолжительности?
