– Ланселот из Лангедока – консул и легат двух регионов, это Анлодда из Харлека, вышивальщица принцессы Гвинифры. Харлек – город в Кантрефе Гвинедд, на озере, в королевстве Кимру.
– На побережье, – добавила Анлодда и протянула руку в римском приветствии. Немного растерявшись, Ланселот ответил ей тем же.
– Что за предупреждение? – требовательно вопросил Корс Кант. Анлодда, не обращая на него ровным счетом никакого внимания, смотрела на Ланселота.
– Знаешь, если бы некоторые держали ушки на макушке да поменьше трепали языком, они могли услышать много интересного – к примеру то, что наболтал один пьяный сакс, волочившийся за кухаркой, о предстоящем турнире между Ланселотом и Кугой.
Ланселот наклонил голову, насторожился. Анлодда продолжала:
– А он сказал, что Куга вызывает тебя на поединок, чтобы проверить, какова сила Камланна, и хочет убить тебя, если получится. Ну, в пылу боя, сам понимаешь.
Корс Кант задохнулся, схватил Анлодду за руку и крутанул.
– Почему же ты раньше молчала? Ты же наверняка понимала, какой это будет удар для Артуса!
Рука у Анлодды оказалась тверда, как железо, – странновато для вышивальщицы.
Она напряглась, но тут же расслабилась и вперила в Корса Канта гневный взгляд:
– Корс Кант, убери от меня руки! Раньше ты мог бы.., вот только тебе не хватило искренности… Хотя.., не сомневаюсь, – фыркнула она, – потом-то тебе показалось, что ты был очень даже искренен.
Корс Кант скрипнул зубами. Обвинение было справедливым и полоснуло по нему остро заточенным лезвием.
– Анлодда, Ланселот – наш самый великий полководец!
– Ты прав, – задумчиво проговорила Анлодда. – Может быть, Куга хочет отравить его. Ты же знаешь, какие они, эти саксы. На твоем месте, – сказала она Ланселоту, – я бы избегала пить любые напитки, что бы тебе ни наливали, пусть даже кто-то примется убеждать тебя, что тебе налили волшебного эликсира мужества.
– Принимаю твое предостережение, – отозвался Ланселот и учтиво поклонился Анлодде. Та не спускала с него сверкающих глаз, а Корс Кант почувствовал, как в нем вскипает ревность к сикамбрийскому грубияну.
– Много ли народу прибыло вместе с саксом? – поинтересовался Ланселот.
– Ожидали, что он прибудет с тридцатью воинами, – сказал Корс Кант, пытаясь уследить и за Анлоддой, и за Ланселотом одновременно. – Почетная гвардия. Артус позволил – Dux Bellorum ожидает, что ты победишь, он хочет проучить саксов, показать им, какова мощь бриттов.
– Лично я, – добавила вышивальщица, – думаю, что Артус рассудок утратил оттого, что хлещет дрянное вино и слушает свою сестру-варварку.
– Анлодда!
– Как бы то ни было, – не пошевелив и бровью, продолжала Анлодда, – если расчет на то, что ты как следует поколотишь Кугу, то только представь себе, сколь более он оправдается, если ты прикончишь его!
И Анлодда величественно взмахнула рукой. Корс Конт вскрикнул и прижал руку к глазу – кончик пальца девушки задел его.
– Тебе больно? – притворно поинтересовалась Анлодда, – Ни капельки, – солгал бард.
– Дай-ка, я посмотрю. – Она отвела его руку, заставила открыть глаза пошире и всмотрелась.
«Она и вправду забеспокоилась!» – изумился юноша.
– Послушай, Анлодда, я про то, что случилось наверху. Мне правда очень жаль… – Он набрал в легкие побольше воздуха. – Мне жаль, что я так удрал. Прости. Я понимаю, ты, наверное, расстроена из-за того, что ты не…
– Расстроена? Я? Корс Кант Эвин, я даже в толк не возьму, о чем ты лопочешь! Прощай. И не забывай: мне нет до тебя никакого дела. И я с тобой не разговариваю.
Она спрыгнула со стола и ушла, двигаясь с мягкой грацией, поразившей юношу с того самого дня, когда Анлодда появилась в Камлание, а то было два месяца назад. Корсу Канту показалось, что перед тем как уйти, Анлодда улыбнулась, но он мог и ошибиться, так как призрачная улыбка тут же потерялась в смерче волос его возлюбленной. Она исчезла за дверью кухни, промчавшись мимо мальчишки-подавальщика так, словно тот и не попадался ей на пути.
– Ланселот, – в отчаянии обратился юный бард к великому воину, – что же я делаю не так?
– Ничего, сынок. Ровным счетом ничего.
– Ну так почему же она?..
– Потому что она женщина, Корс, Корс Кант устремил взгляд в сторону стола, за которым в дальнем конце зала восседал Аргус. Dux Bellomm по-прежнему о чем-то серьезно беседовал с Меровием. Не зря короля прозвали Цезарем, то есть Волосатым. Его черные волосы водопадом струились по спине.
От противоположного угла триклиния к Ланселоту направилась одна из амазонок Моргаузы. Ростом она была почти с сикамбрийца, и шрамов у нее было не меньше, а может, и побольше, чем у того.
– Тебя зовет королева Моргауза, – сообщила амазонка с каменным выражением лица.
– Где она? – спросил сикамбриец.
– Где она? – подхватил Корс Кант. – В своих покоях, где же еще?
