исковерканные смотровые щели.

- Давай левее, через огород той хаты,- тридцатьчетверка, ревя и пугая живность, промчалась по огороду, давя картошку, выскочила во двор. Снеся ворота, и задев столб, выскочила на улицу, заставленную машинами и другой техникой.

- Давай старшина, действуй!!!- приказа я.

Дав полный газ, Суриков налетел на ближайший грузовик с Кунгом, полностью утыканного антеннами. Со скрежетом грузовик исчез под танком. Я почти не участвовал в дальнейшем, только внимательно наблюдал за обстановкой вокруг, пока старшина развлекался. Проскочив до конца улицы, мы развернулись и, набирая скорость, помчались обратно, тараня технику с другой стороны улицы. Увидев подбегавших слева двух солдат со связками гранат в руках, немного довернул башню и короткой очередью успел срезать одного. Второй пытался убежать, но получив в спину вторую очередь, свалился в пыль. Разрывы гранат, оставшиеся, у первого убитого солдата в руках, я уже не видел. По моим расчетам мы уничтожили уже более тридцати автомашин и мотоциклов. Село было довольно большое, встречались даже трехэтажные здания. И вот когда мы опять вылетели на площадь, на одной из машин у нас лопнула гусеница. Множество таранов не прошло даром. Размотав ее до конца, и крутанувшись, вокруг оси на голых катках, старшина заглушил двигатель, и громко сказал:

- Все! Приехали,- я в ответ, быстро сказал:

- Суриков, Молчунов, покинуть танк с личным оружием. Ребята, попробуйте захватить целую машину, мы с Истоминым вас прикроем, пока немцы не пришли в себя.

Старшина с радистом со всей возможной скоростью покинули танк через нижний аварийный люк. И броском под свист пуль, преодолели расстояние до штабного бронетранспортера, стоящего недалеко.

- Бронебойный!- крикнул Истомину. И наведя на бронетранспортер с зенитным пулеметом, выстрелил.

- Осколочные. Все. Подряд.- Посылая снаряд за снарядом, в уцелевшие штабные машины, я вызвал пожар на одной из них. После чего развернув башню, открыл огонь из пулемета по мелькавшим между техникой солдатам противника. Вдруг один из грузовиков с натянутым на кузов тентом, отлетел в сторону, и предо мной оказался немецкий танк со своей короткой пушкой.

- Бронебойный!- тут же заорал я, чуть повернув башню, благо она была повернута в нужную сторону. Мой выстрел был первый, немец не успел довернуть пушку в мою сторону, что и решило исход схватки. От удара болванки почти в упор, башня тройки сползла на корму, после чего свалилась на землю. Продолжая поливать немецкую пехоту из пулемета, я приказал Истомину готовится к эвакуации из машины, вместе с раненым.

- Понял, командир. В стволе бронебойный.

- Знаю. Всем покинуть машину.- Справа от танка, тихо урчал на малых оборотах, подогнанный Сурковым бронетранспортер. Выпустив по немцам последний диск, и выстрелив болванкой по двигателю стоящей без башни тройки, быстро покинул машину через нижний люк, и, стреляя из автомата по пехотинцам, запрыгнул через боковую дверцу вовнутрь бронетранспортера. Истомин вместе с раненым Осокиным уже находился там. Не дожидаясь пока я закрою дверцу, Суриков дав газу, рванул вперед. Рыча и подпрыгивая от кочек и ям, бронетранспортер мчался на максимальной скорости к выезду из села. Посмотрев на перекошенное от боли лицо Осокина, тряска не так полезна для раненых, как мягкая койка, я высунувшись над бортом, открыл огонь по мелькавшим по сторонам немцам. Вдруг Суриков заорал:

- Аааа. Су..и,- после чего под нашей машиной раздался взрыв, и бронетранспортер перевернулся. При кувыркании меня выкинуло из кузова. Так и не выпустив автомат, я оглушенный перекувыркнулся через голову, распластавшись на земле, попытался справиться с головокружением. Наставив автомат на мелькавшим перед глазами человеческих фигурок, открыл огонь. Автомат, выдав короткую очередь на три патрона, заткнулся. Потянувшись за последним магазином, чтобы перезарядить оружие, но кто-то выбил его у меня. Последнее, что помню-опускавшийся на лицо, окованный металлом приклад немецкого карабина.

Побуждение было тяжелым. С трудом смог открыть только один склеенный чем-то глаз, после чего посмотрел вверх. Судя по всему, я лежал на спине в каком-то сарае, перед глазами была балка и стропила, обшитые досками. Чувствовал я себя весьма хреново, как и любой человек получивший контузию. Попытка глубоко вздохнуть, привела к тому, что я закашлялся и после щелчка стал слышать звуки. Справа раздалось шуршание соломы, и я понял, что сам лежу на ней. Перед глазами показалась голова Молчунова, перевязанная разорванной нижней рубахой.

- Товарищ капитан вы очнулись!- он попытался улыбнуться разбитыми губами. Два синяка под глазами, симметрично смотрелись на его избитом лице.

- Помоги подняться,- прохрипел я пересохшим ртом. Подхватив меня под мышки, Молчунов с трудом помог мне усесться, привалившись спиной к стенке сарая. Дотронувшись до головы понял что у меня такая же повязка как и у радиста. Похоже удар прикладом не прошел даром.

- Дывы, Фома Ильич, командыр проснулысь.

- Ну и что, Мыкола? Все равно немцы нас за комуняк(большевиков) принимают, несмотря на добровольную сдачу..- Справа сидело двое в форме красноармейцев, и криво улыбались, смотря на меня. Посмотрев на радиста, спросил:

- Что за чмошники?

- Кто товарищ капитан? Извините, не понял!

- Эти двое, кто такие?

- А, предатели-к немцам переметнулись. Сдались, а те их в сарае заперли, вот и злобствуют. Один вроде украинец, другой наш русский, по говору из Рязани.- Так как мы оба были контужены, то говорили громко. Предатели, с интересом прислушивавшиеся к нашему разговору, недовольно заворчали.

- Ни че, и на нашей улице будет праздник. У немцев порядок. Попили нашей кровушки, хватит. Поступим к ним на службу, мы сами возьмем свое. Все, что у отца советы забрали, все вернем,- слушать этот бред мне надоело, и я спросил у Молчунова:

- Остальные где?- радист, молча, показал глазами в угол. Повернув голову, увидел двоих в комбинезонах. Лиц различить не смог, поэтому спросил:

- Кто?

- Истомин. Его придавило кузовом, когда перевернулся бронетранспортер.

- Жаль парня. С остальными что?

- Немцы злыми были. Осокину еще и руку сломали, когда ногами били. Старшина до сих пор в сознание не пришел. Врач, когда нас осматривал, сказал, что у него контузия, когда старшина очнется, он не знает.

- Что за врач? Из наших?

- Да, товарищ капитан, военнопленный.

- Эти давно здесь?

- Когда нас принесли, они уже были.

Похоже, наши громкие переговоры, были услышаны часовым. Дверь со скрипом открылась, и в сарай вошли три немца. Один из них был офицером СС в звании штандартенфюрера. Ого, целый полковник нас посетил. Интересом, осмотрев меня, он сказал солдатам на немецком языке:

- Офицера ко мне в кабинет,- после чего вышел наружу. Послышался звук запускаемого двигателя и, шурша покрышками, машина удалилась. Странно что я не расслышал шум двигателя подъехавшей машины, наверное на заглушенном моторе прикатились, вот и не слышал.

- Вставай, русская свинья.

Меня подхватили под локти, и волоком вытащили наружу. Как не странно обращались со мной довольно не плохо. Держа за плечи, терпеливо ждали, когда у меня закончится головокружение. Откуда-то справа подошел невысокий худощавый мужчина лет сорока, в нашей форме и грязном когда-то белом халате с чемоданчиком. Чуть сзади его сопровождал немецкий солдат.

- Ну что же они вас так резко подняли. Осторожно нужно. Осторожно,- открыв чемоданчик, он достал пузырек с прозрачной жидкостью, и, смочив марлю, ткнул ей мне поднос. От запаха нашатыря меня чуть не стошнило, но голова просветлела. Убедившись, что я более-менее в порядке, врач кивнул немцам. Те

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

2

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату