— Не знаю… сойду ли я на берег.
— Не знаешь? Как это? Ведь…
— Почему я, собственно, должна бежать?
— Мы, кажется, условились…
- Мне нечего бояться ее, — продолжала Лиза.
— Нечего бояться? Ты уже два дня только это и делаешь… Даже странно. Сейчас не сорок пятый год, когда бывших эсэсовцев вылавливали, как бешеных собак.
— Если я и боялась, то из-за тебя.
— О! Вот новая версия. Значит, из-за меня?
— Ты сам прекрасно знаешь…
— Допустим. Ну… а сейчас?
Она молчала. Он взглянул на нее почти с любопытством.
— Понимаю. Ты хочешь сказать, что теперь уже не обязана заботиться обо мне? Да? Прекрасно. Это и меня освобождает. Стало быть… ты не выходишь в Лиссабоне?
Лиза поняла, что совершила ошибку. Голос ее задрожал.
— Вальтер… выслушай меня…
Он не слушал.
— В таком случае выхожу я. Еще не поздно.
Он снял с полки чемодан и начал быстро совать в него что попало.
— Вальтер! — Лиза подбежала и схватила его за руки. — Ты… не сделаешь этого! Это невозможно! Нет, нет!
Он молча, решительно оттолкнул ее.
— Вальтер! Выслушай меня! — молила она в ужасе. — Я узнала одну вещь, которая меняет все.
— Что это значит?
— Мне не нужно от нее убегать. Она сама выходит в Лиссабоне! — сказала Лиза торжествующим тоном.
Вальтер хотел было ответить, но промолчал.
— По-моему, это не меняет положения, — сказал он наконец. — Даже в той части, которую ты считаешь единственно существенной. Она может из Лиссабона оповестить всех, весь мир: «Вновь назначенный представитель правительства ФРГ, доктор Вальтер Кречмер со своей женой, бывшей эсэсовкой…» Такое сообщение может прибыть в Рио значительно раньше нас. Нам необходимо ехать врозь.
Лиза смотрела на него почти с состраданием.
— Что это тебе даст, кроме нашей разлуки?
— Запутает следы… Кроме того, если случится самое худшее — позволит опровергнуть ее сведения.
— В твоих рассуждениях есть одна ошибка: она не остается в Лиссабоне.
— Ведь ты сказала…
— Нет. Она продолжает путь… самолетом. Я думаю, что она постарается попасть на тот же самолет, на котором полетит… один из нас. И кто знает, может быть, для ее целей даже лучше, чтобы это оказался ты.
Вальтер снова повернулся к иллюминатору.
— Послушай, Вальтер. — Ее голос опять звучал умоляюще. — Есть только один выход… Один для нас обоих: остаться на пароходе. После Лиссабона будет спокойно… целых три недели. А там, если она даже попробует, ей придется сначала доказать, что я… это я… Она не докажет. Там — нет. А теперь она выходит… Мы спасены…
Он посмотрел на нее таким взглядом, что она побелела.
— Ты ничего не поняла, — сказал он вполголоса. — Ничего. Мы обречены! Независимо от того, что предпримет она.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Ее лицо постепенно застывало, словно гипсовая маска.
— Подумай, — сказала она тихо и внятно. — Хорошенько подумай…
Он сорвал с вешалки пальто и выбежал из каюты, не дав ей договорить. Пароход подходил к причалу.
Марту он нашел на боковой палубе. Она стояла, облокотившись о перила, и смотрела на берег. Она была здесь одна. Группа, в составе которой она путешествовала, поджидала ее в главном холле. Вальтер видел их всех. А она стояла одна, будто высматривала кого-то. Он тоже остановился и издали наблюдал за ней, даже не скрывая этого. Она несколько раз взглянула в его сторону, словно с немым вопросом. Вальтер шагнул к ней, но она уже отвернулась. С парохода спускали трап. Марта взглянула на часы и стала натягивать перчатки. Она делала это медленно и аккуратно, целиком поглощенная своим занятием. Внезапно на палубе появилась Лиза. Вальтер заметил ее, когда она уже прошла мимо. Лиза увидела Марту, на мгновение заколебалась и решительно направилась к ней. Вальтер крикнул: «Лиза!» — но она не оглянулась. Обеспокоенный, он догнал ее.
— Ты куда?
— К ней.
— Ты сошла с ума!
— Я хочу получить свой долг, — сказала Лиза, не глядя на него.
— Что ты несешь? Какой долг?
— Благодарность. За то, что она пережила Освенцим.
В этот момент Марта взглянула на них с нескрываемым любопытством. Вальтер побледнел.
— Сейчас же вернись в каюту.
В ответ Лиза только рассмеялась.
Он схватил ее за плечо:
— Ты слышишь?
Она не обращала на него внимания и в упор смотрела на Марту напряженным, полубезумным взглядом. Вальтер испугался не на шутку.
— Чего ты хочешь?
Она ответила, по-прежнему не сводя глаз с Марты:
— Чтобы она подошла ко мне и сказала: «Guten Tag, Frau Aufseherin»[11].
— Лиза, — он попытался оттащить ее, — , опомнись!
— Оставь меня! — Она оттолкнула его руку и впервые посмотрела на него. — Ты сделал все, чтобы я поняла ее слова: «Только жажда жизни делает человека рабом». Она была права. Четырнадцать лет я была рабою страха. Боялась потерять твою любовь. Сейчас я свободна.
— Понятно. Ты хочешь меня погубить.
— Я хочу расквитаться. Отойди!
— Теперь я тебя разглядел, — сказал он медленно, отодвигаясь. — Только теперь. Эсэсовка!
Она засмеялась.
— Это будет весьма пикантный скандал! Я уже вижу газетные заголовки: «Жена известного экономиста доктора Вальтера Кречмера, нового советника посольства ФРГ в Бразилии, оказалась бывшей надзирательницей концлагеря».
— Лиза… — не выдержал он. — Ты не можешь хотеть этого, если…
— Хватит! — отрезала она. — Я тоже тебя разглядела.
Он снова схватил ее за плечо:
Вы читаете Пассажирка
