к молодцу!
— Тсс! — Михаил быстро огляделся. — Сейчас нам нужны лучники… Мы — я и вот эти двое, — они кивнул на Прутка и Ондрейку — сейчас пойдем в замок. За нами — кусточками пойдут еще четверо, и обязательно — Игнат, лучник… Я его работу видел.
Игнат — высокий и стройный парень с льняными кудрями — от похвалы зарделся и приосанился:
— Уж будь покоен, боярин, не подведу! Дело святое — супружницу твою спасать… и богатства не надобно! Ты ж вожаку нашему — друг!
— Друг, друг, — улыбнулся Миша. — Но и добыча тут у вас будет! Итак — четверо — ты, ты, ты и ты, Игнат, со мной, остальные — с тобой, Олекса. Проберетесь незаметно к сараю — если там трое отроков колют дрова, то… Одного — круглоголового — связать, двух других же… Впрочем, вяжите покуда всех, а там разберемся.
— Да свяжем, — разочарованно отозвался атаман. — Не такое уж хитрое дело.
— Это не все еще! Потом, по саду, пройдете к небольшому домишке с зелеными стенами, — никого оттуда не выпускать, ясно?
— Ясно! — Олекса обиженно надул губы. — Мисаиле, а можно я с тобой пойду? Я ж мечник, ты ведаешь. Да и Марьюшку твою знаю, уж, ежели что…
— Ладно, — подумав, махнул рукой Ратников. — Идем. Оставь только за себя надежного человека.
Юный атаман ухмыльнулся:
— Так у меня все надежные! Онцифер, все слышал?
— Все, друже Олекса!
— Тогда бери парней — и к сараю.
Метнулись серебром ловкие кольчужные тени, исчезли в кустах…
— Ну! — Михаил нервно потер руки. — Пора и нам. Игнат!
— Слушаю, друже боярин!
— Там, на причале — один или даже двое. Сможешь стрелами взять?
Игнат лишь усмехнулся — вопрос, что ли? Двоих враз двумя стрелами уложить — это ж не дюжину!
— Если еще, кроме них, кто на причале будет или рядом — вали всех! — подумав, жестко приказал Миша.
Не до гуманизма! Нечего с преступниками церемониться. Пистолеты с карабинами, да еще пулемет на пирсе — против копий, стрел и мечей. Нет, тут сейчас главное — внезапность. И бить только наповал, никаких пленных, даже попыток… Охрана — она на то и охрана, чтобы толком ничего и не знать. Главное — людей спасти, Машу, да это гнездо змеиное сжечь! Ишь, чего удумали — людей на органы разбирать… исследования проводить… на живом мозге… декапитация, мать вашу! Получите сейчас декапитацию, черти!
— Олекса! Как махну рукой — шлите стрелы!
— Уж будь покоен! Достанем всех.
Распределив парней, Михаил уселся в машину, посадил на заднее сиденье Ондрейку с Прутком — тоже, кстати, не совсем безоружных — и, надвинув на глаза пижонскую шляпу «борсалино», запустил двигатель.
— Ой! — дружно сказали сзади.
— Парни! — обернулся Ратников. — Я же вас просил — ничему не удивляться.
— Не, боярин-батюшка, не просил! — оба дружно завертели головами — уморительные такие ребята, белобрысые, веснушчатые, только у Прутка волосы подлиннее, мордочка посмазливей, да и вообще — здорово он похож на девочку. Глаза вон — больше васильковые… Недаром ушлый курьер Юстас Какс ничего, на свою голову, не заподозрил. Пройдет и здесь! Пусть хотя бы издали.
Мягко тронувшись с места, Михаил неспешно подъехал к воротам и посигналил. Ни слова ни говоря, стоявший у крыльца часовой с пистолетом в коричневой кобуре бросился открывать створки. Выглянувший из небольшой будки напарник — похоже, один их тех, поджигателей, хотя нет, не из тех — смотрел гораздо более подозрительно. Даже подбежал с вопросом:
— Где же ваш пиджак, господин Какс? Господин…
Ну вот — узнал. И второй, тот, что отворял ворота — тоже. Что ж… Ратников цинично улыбнулся — «не я заставлял вас кормиться от людской крови!» — и махнул рукой…
Что-то свистнуло… И оба охранника беззвучно завалились в траву.
— Ну вот, — Михаил поправил на голове шляпу и обернулся. — Едем к крыльцу, парни.
Там, у крыльца и остановился, снова обернулся:
— Выходим!
Ондрейка с Прутком дважды себя просить не заставили, выскочили на раз, довольные — ну наконец- то приехали, в этакой-то смрадной штуке, вот уж поистине в таком только демонам крови и ездить!
Подойдя к двери — довольно элегантной, сработанной из покрытого затейливыми узорами дуба, Ратников взялся за ручку… Ага! Открыл, как же!
Хотел было постучать, да заметил сбоку бронзовую вертушку звонка… повертел… надвинул на глаза шляпу…
В двери неожиданно открылось окошечко:
— Ах, это вы господин Какс… А что же охрана-то не предупредила?
Говорили по-немецки, но смысл Михаил понял и, пожав плечами, кивнул на парней, угрюмо маячивших сзади.
Дверь, наконец, распахнулась, и Ондрейка — как и было уговорено заранее — замешкался в дверях, давая возможность взойти на крыльцо остальным своим сотоварищам… Они и вошли! Бегом, звеня кольчугами и мечами… Ворвались в коридор, сбивая с ног еще одного охранника и выскочившую на шум медсестру…
— Это что еще за маскарад! А ну стоять! — голос прозвучал отрывисто, гулко. — Стоять, я сказал! Иначе…
Начальник охраны Матиас на удивление быстро сориентировался в складывающейся ситуации и сейчас, схватив за шею Прутка, приставил к его виску револьвер:
— Назад! Я сказал — назад! Отпустите Адель, медсестру… Адель, звони в охрану! Ну? Ждете, чтоб я пристрелил вашу девчонку?
— О, да вы никак собираетесь ее убить, Матиас? — Ратников улыбнулся так широко, как, вероятно, не удавалось еще ни одному крокодилу от Африки до Австралии и от Ориноко до Инда. — Зря стараетесь! Она вас сейчас сама убьет… вернее — он!
— Он? Что…
Пруток уже давно вытащил пристроенный под рубахой ножик и, дождавшись приказа, умело всадил его в бок незадачливому начальнику охраны. Под третье ребрышко. Прямо в сердце.
Матиас сам виноват — нечего нападать на беззащитных!
— Ну вот, — вытирая окровавленное лезвие о брюки только что убитого ими охранника, Пруток горделиво улыбнулся. — Еще тут вам кто мешает?
— Вы двое — туда, вы — туда, — быстро распорядился Ратников, расставляя воинов по углам коридора. — Проверьте все покои. Остальные — за мной.
Он быстро поднялся по лестнице на второй этаж:
— Тсс! — вскочила со своего поста медсестра… которой тут же зажали рот и связали ее бинтами.
Михаил остановился перед белой, с непрозрачными стеклами, дверью — видимо, ординаторской или операционной, — поднял вверх руку — мол, тихо! Прислушался — из-за двери слышались чьи-то громкие голоса и смех…
Господи… только бы попали туда! Именно в тот день…
Вот раздалась телефонная трель… мужской голос ответил. Положил трубку… И что-то громко сказал по-немецки — Ратников разобрал только одно слово — «девушка»… или — «девушки»…
Дверь наконец распахнулась, и в коридор вышли двое парней в белых халатах, санитары или медбратья. Вышли и тут же застыли, с удивленным напряжением глядя на вооруженных копьями и мечами
