как же теперь жить?
Над заваленной мертвыми телами платформой, над опрокинутым паровозом, над вагонами вилось да каркало воронье. Слетелись. Что поделать, чья-то гибель почти всегда для кого-то праздник, нетрудно и здесь было догадаться – для кого. Не только для воронов…
Глава 9
А тени прошлого так тихо пролетают
Под вальс томительный, что вьюга им поет.
Дня три, никуда не вылезая, Тихомиров жил в Дачном, в избушке покойного машиниста. Топил печь, варил выращенную несчастным стариком картошку и прочие овощи, думал. Хоть и противно поначалу было, но на второй день Макс все же произвел инвентаризацию нежданно-негаданно доставшегося ему «наследства». В сарае имелись дровишки, а вот подвал на первый взгляд казался пустым, и стоило немалых трудов обнаружить в нем искусно сделанный схрон с той же самой картошкой, тушенкой и прочими съестными припасами, коих при экономном использовании должно было хватить… ну, если и не до весны, то на пару месяцев – точно.
Это радовало. Благодаря запасливому деду Максим теперь имел полную возможность заняться делом… Тем самым, к которому подтолкнул его погибший на стрелке бригадир литовских. Евсей! Макар Кузьмич Евсеев – вот кто сейчас явно благоденствовал, причем совершенно открыто и никого не стесняясь, словно и в самом деле находился под покровительством неких высших сил… да ведь, судя по всему, и находился, а что это были за силы, Тихомирову предстояло выяснить. А уж там, дальше, наверняка потянулась бы ниточка ко всему происходящему, к туману этому чертову, к кокону…
И, может быть, удалось бы что-нибудь выяснить о пропавшем самолете… об Олесе, в конце концов. По крайней мере, молодой человек на это надеялся.
Кроме продуктов, в избушке Михал Михалыча изо всех полезных вещей нашелся еще и бинокль, чему Максим, естественно, очень сильно обрадовался и, не откладывая дела в долгий ящик, уже на следующий день с утра отправился на Ленинский следить за домом Евсея.
Выпал уже первый снежок, и многие попадавшиеся навстречу жители тащили за собой санки – кто-то вез на них воду в канистрах и ведрах, кто-то – дрова, а кто – маленьких детей. Лица у большинства прохожих были озабоченные, хмурые – еще бы, ведь многие еще в прошлом году надеялись, что накрывший весь город кокон исчезнет как-нибудь сам собой к лету… ну, к осени. Дожить бы до только лета, перезимовать, а там…
А там никакого улучшения не наступило! Хуже только стало – и с продуктами, и с дровами, и со всем прочим, а самое главное, уже почти полностью исчезла надежда на лучшее. Даже дети постепенно превращались в маленьких неулыбчивых старичков, а беспризорники, словно молодые псы, сбивались в опаснейшие стаи.
Правда, в основном беспредельничали в центре – там было удобней: больше подворотен, проходных дворов, богатых квартир… однако нельзя сказать, что в спальных районах жизнь была такой уж спокойной. Около отдельных домов Максим видел мужчин с красными повязками на рукавах – дружинники патрулировали двор, кое у кого из них даже были ружья… увы, бесполезные против настоящих врагов, той непонятной нечисти, что внезапно – за одну ночь – захватила город… Россию? Весь мир?
Господи, интересно – а в Америке как? Тоже коконы? Ну, до Америки теперь не добраться – авиалайнеры уничтожены… впрочем, может быть, и не все?
У сожженной бензоколонки вынырнувшие вдруг неизвестно откуда подростки – человек пять недопесков с ухмылками и серыми прокуренными лицами, – глумливо хохоча, окружили молодую женщину с санками, что-то кричали, смеялись… Вот один пнул санки ногой, перевернул.
– Да что же вы делаете-то?! – закричав, женщина в отчаянье обернулась. – Помогите!!!
А ее уже потащили в кусты, расстегнули крутку, задрали свитер…
– О! – козлиным голоском заверещал один из недопесков. – Клевая бабца, в натуре! Стройненькая… Да что ж ты дергаешься-то, дура? Что ж ты…
Тихомиров мог бы пройти и мимо, как поспешно сделали двое встретившихся мужчин с потухшими глазами… Однако…
Макс выхватил из-за пояса монтировку – ту самую, найденную юным собаководом Колей. Не говоря ни слова, подскочил – громко хохоча, недоросли уже стаскивали с несчастной джинсы, – хладнокровно нанес удар… Один, другой, третий… Жестокий мир – жестокие и законы, тем более с этими молодыми ублюдками, подростки и вообще-то жесткий народ, в большинстве случаев понимающий исключительно грубую силу, а уж эти… Максим уже сталкивался с подобными у себя в городе, и не раз, опыт имелся… Никаких разговоров, увещеваний – сразу бить, и желательно – без всякой жалости!
Однако сейчас молодой человек все-таки бил вполсилы – так, чтоб не убить, напугать, слегка поцарапать. Что его удерживало – бог весть…
– Уа-у-у-у, дядька-а-а-а!
Двое подростков завыли, заорали, один держался за плечо, другой – за разбитую голову. Трое из сотоварищей, увидев перед собой злого, решительно настроенного мужика, тут же ретировались, бросив своих дружков на произвол судьбы – бежали без оглядки, только пятки сверкали.
– Ну, а вы чего ждете? – Подбросив в руке монтировку, Тихомиров хмуро оглядел павших и презрительно сплюнул. – Пшли вон!
– Ой, только не бейте, дяденька-а-а…
– Я же скал – пшли… Оп!
Один из ухарей все ж таки попытался незаметно выхватить ножик – Максим быстро наступил недорослю на запястье, наклонился, отобрал режущий инструмент – хорошая такая финка… Присел на корточки, ухмыльнулся:
– Выколоть тебе, что ли, глаз?
Подросток дернулся, заревел, моргая быстро наполнившимися слезами глазами:
– Не нада-а-а…
А его напарника, кстати, уже и след простыл!
– Тогда считаю до трех – и чтоб я тебя…
– Понял! Я все понял, дяденька!
Вскочив на ноги, недоросль вмиг скрылся за бензоколонкой.
– Как вы с ними жестоко! – дрожащим голосом произнесла спасенная женщина.
Макс улыбнулся:
– А вы полагаете, воспитательно-профилактическая беседа в данном конкретном случае была бы более уместна?
– Ну, нет, конечно… – Незнакомка поспешно застегнула курточку и вздохнула. – Боже, как же я устала от этого всего… от всей этой жестокости, хамства всеобщего, от тумана проклятого…
– Можно подумать, до него жестокости да хамства не было! – Засмеявшись, молодой человек нагнулся. – Позвольте вам помочь…
– Вы и так уже помогли… – Женщина складывала на санки упавшие в снег книги.
Тихомиров подобрал одну:
– «Отчет Его Императорского Величества канцелярии»… Вот это раритеты!
– Именно что раритеты. – Незнакомка вновь улыбнулась, откинула капюшон… Симпатичная женщина с большими серыми глазами и каштановыми, подстриженными в аккуратное каре волосами. Молодая, вряд ли
