Говорите, Павлов увидел мой испуг? А что он сделает? Я-то ни слова не сказал, а испуг к делу не пришьешь.
Но главное, теперь ничто не могло предотвратить выселения двух оставшихся жильцов — даже закон. Более того, закон и настаивал на выселении этих двоих на все время капремонта, а уж в том, что дом нуждается в капремонте, сомнений не возникнет ни у кого. Он уже лет двадцать как в ремонте нуждается… а тут еще и рвануло.
Эти вот мысли Александр Дмитриевич и выложил Льву Давидовичу, немедленно получил зеленый свет и гарантии полного содействия по служебной линии, а едва Жучков пришел на работу, ему позвонили сверху и в приказном порядке нагрузили как раз тем, что сам Жучков и придумал. Так что уже к девяти утра посланный на дом таджик на каждой подъездной двери расклеил объявления о начале капитального ремонта. В длинном перечне того, что предстояло заменить, числились не только вся система отопления и водоснабжения, не только оконные рамы и кровля, но даже потолочные перекрытия из массивного бруса. Проживание в таком доме становилось невозможным, а потому ровно в девять утра Жучков позвонил Варваре Серафимовне и официально предложил переселиться на время ремонта в квартиру из резервного фонда — современную, удобную, модную «двушку» в престижном московском районе Жгутово.
— Вы ведь уже делали ремонт, — враждебно возразила пенсионерка.
— То был текущий, — охотно пояснил Жучков, — а это — капитальный. Даже если бы взрыва не было, срок износа, знаете ли, подошел… В этом доме, исходя из технических норм, уже опасно жить, а мы все технические нормы стараемся выполнять.
Понятно, что вдова архитектора тут же напомнила, что в стране 90 % жилья не отвечают техническим нормам, в том числе и «современное, комфортное жилье в Жгутове», но ее мнение Жучкова ничуть не интересовало. Он свое дело сделал — предупредил, а дальше… дальше можно было смело вызывать милицию и выселять зловредную старушенцию в положенное ей по жизни Жгутово при помощи российской власти.
Александр Дмитриевич боялся двух вещей: визита службы безопасности да звонка Льва Давидовича с сообщением, что его, жучковская, доля начинает быстро уменьшаться — в строгом соответствии с убытками г-на Поклонского.
«А эти… пусть хоть президенту жалуются!»
Митинг
Когда накал страстей стихийных пикетчиков достиг взрывоопасной точки, появился один из наблюдателей.
— Идет! Идет! Вышел из ворот и через площадь чапает! — закричал делегированный на пост мужчина, жестами позвал людей за собой на улицу и вновь выбежал наружу.
Людской поток обманутых инвесторов выплеснулся на воздух и заполонил собою угол Красной площади, поворот улицы Ильинки и тротуар возле входа в ГУМ. Движение остановилось, автомобили тревожно загудели, и, конечно же, к ним с трех сторон побежали милиционеры. Благо, с четвертой стороны шел и адвокат Павлов.
— Друзья! У меня хорошие новости от президента! — закричал он, бодро шагая по брусчатке, и люди тут же отозвались довольным гулом:
— Ууу-у-у-уу!
— А ну, расходимся! — закричали милиционеры, оттесняя толпу с проезжей части.
— Почему перекрыли движение? Кто разрешил митинг?
— Расходимся! Расходимся!! Освободить дорогу! Разойдись! — неслись нервные крики стражей порядка.
Павлов бросился в узкий промежуток между милиционерами и дольщиками.
— Минуту! Я прошу дать нам минуту! Мы сразу же разойдемся. Прошу вас! Кто старший? — метался он между гражданами и правоохранителями.
Наконец отозвался один из милиционеров — усатый капитан.
— Что вы устроили? Вы понимаете? Это несанкционированный митинг! Все будут задержаны и оштрафованы! Вы за это отвечаете? — наступал на Павлова капитан.
— Я отвечу. Никакой это не митинг! Люди ждали меня. Я был на встрече с президентом. Я должен им сейчас рассказать об этом. Поймите же!!!
— У президента? — озадаченно спросил капитан и сделал жест рукой своим коллегам: — Стоп!!!
— Да! У президента. Говорю же вам. Эти люди ждут его решения. Я его несу. Дайте минуту. Мы сразу же уйдем.
— Так. Отходите в Ветошный переулок, — распорядился капитан, — даю вам минуту на все про все. После этого разгоним и задержим. Вперед!
— Друзья, отойдите за ГУМ в переулок! Там я все расскажу, — крикнул Павлов.
Гудящая толпа потекла в ближайшую улочку, и Павлов подумал, что сейчас его будут пытать, притом, что за одну минуту всего, что было у главы государства на приеме, не пересказать. А что-то и не следовало озвучивать.
— Первое, — привлек внимание к себе, заняв место на первом же низеньком крыльце, Артем, — президент принял все наши требования. Второе…
Но не успел он договорить, как люди закричали и захлопали в ладоши. Похоже, им казалось, что этого достаточно и они сегодня же заселятся в теплые уютные квартиры.
— Второе. Он прекрасно владеет ситуацией. Знает всю статистику. В том числе грустную.
Люди превратились в слух.
— Третье. Он поддерживает вас всех. Четвертое. Всем обманутым дольщикам надо срочно встать на учет в префектурах.
Толпа возбужденно загомонила. Запах перемен почуяли все.
— Это касается москвичей, — перекрикивая гомон, пояснил Артем. — Иногородние встанут на учет у себя дома в администрации. Будет создано специальное Федеральное Жилищное Организационно-Правовое Агентство, которое займется соинвесторами. Все ваши документы надо срочно направить в это агентство.
Толпа замерла.
— И последнее. Квартиры получат все. Но не сразу. А сейчас расходитесь. Я прошу актив пройти ко мне в офис. Здесь рядом, через два квартала. Возле Конституционного суда. Все! Время вышло. Расходитесь, а то будут проблемы с милицией. Удачи!
Адвокат схватил за руку Станислава, который стоял к нему ближе всех:
— Стас, надо людей отправить по домам, иначе эти не будут шутить.
Стас глянул, куда кивнул Артем, и облизнул губы. В переулок входил строй омоновцев, видимо, подъехавших по вызову предусмотрительного капитана. Человек двадцать в касках и со щитами уже выстраивались в боевой порядок. Стас развернулся и принялся командовать:
— Уходим! Уходим! Вечером созвон. Все активисты ко мне и за Павловым. Уходим быстрее. Прямо к метро, через Никольскую. Расходитесь.
Толпа, ворча, как грозовая туча, стала быстро рассеиваться: кто-то выскользнул в боковые входы ГУМа, кто-то побежал к Никольской, а некоторые даже не побоялись вернуться через строй пока молчаливых, но грозных омоновцев на Ильинку. Остались Павлов, Стас и семь активистов.
Увидав быстрое рассредоточение так и несостоявшихся демонстрантов, милиционеры заметно погрустнели, и капитан кивнул адвокату:
— Ладно, свободны. Все! Счастливо оставаться! — козырнул он и повернулся к омоновцам: — Отбой! По местам. Отходим.
Павлов нервно засмеялся:
— Уу-ух! Страшное дело! Чуть государственным преступником не стал с вами. Хотите, зайдем ко мне в офис?
