глазах, в которых скоро не осталось уже ничего, кроме этих сверкающих, зовущих глаз, опасных, словно два омута. Туда, в омуты эти, молодой человек и нырнул, полностью отдаваясь во власть любовного порыва. В конце концов, он был всего лишь мужчина.
Эти торчащие соски… Грудь… Тонкая талия… Прощупывавшийся под бархатной кожей позвоночник.
Ах, как она стонала, как изгибалась, как закатывала глаза! Саша поначалу думал, притворяется. Однако нет, все было взаправду.
Выпив вина, любовники немного отдохнули и с новыми силами вновь предались страсти, да так, что под их телами громко скрипело ложе.
— Какой ты ласковый, господин… — нежно шептала девушка. — И как мне с тобой хорошо. Ни с кем так не было! Погладь мне спину… так, так… Теперь — грудь… пупок… ниже…
Они насытились друг другом лишь к утру, когда в узенькое окошко под самой крышей уже начинал пробиваться тоненький лучик рассвета. Такой нерешительный, бледный…
— Ты очень красивая, Гунна, — гладя девушку по плечам, негромко сказал Саша.
Гунна и в самом деле была выше всяких похвал.
Юная жрица любви довольно улыбнулась:
— Знаешь, мне не говорят это… часто…
— У тебя красивая грудь, тело… А руки, какие у тебя изящные руки…
— Ах, мой господин!
— Дай тебя погладить, не вырывайся.
— Да я и не думаю.
— Какой у тебя красивый браслет! Никогда таких не видел.
И вот тут девушка напряглась, Александр это почувствовал сразу.
— Уже скоро утро…
— Стой. Не уходи, не надо. — Саша удержал гунну за руку. — Твой браслет… Я бы хотел подарить тебе такой же, только из золота. Где я могу его купить?
— Купи любой, в любой лавке…
В синих глазах гунны вдруг появилась какая-то неприязнь. Или показалось? Да нет… В браслете, в часах все дело. Хм… А ведь никто ей эти часы не дарил! Скорее всего, девчонка их просто украла. То-то и говорить не хочет! Ладно… не мытьем, так катаньем!
— Иди-ка сюда… — Саша ласково погладил девушку по плечам, заглянул в глаза. — А теперь послушай. Внимательно послушай, поняла?
Гунна снова дернулась:
— Да, господин.
— Ты больше этот браслет не носи. Лучше продай, хоть и вижу, что он тебе нравится. Нет, не ерепенься, дослушай! Поверь, я вовсе не желаю тебе зла, наоборот, потому и предупреждаю. Браслетик этот ищут, есть его подробное описание, жалоба… Ты ведь догадываешься, кто я такой?
— Да уж вижу, что не простой человек.
— Вот-вот. Не бойся, я никому не скажу. А от браслетика этого избавься. Купи себе другой… Или я сам тебе куплю, хочешь? — Притянув к себе девушку, Саша ласково чмокнул ее в нос. — Тебе какие украшения больше по душе? Золотые? Серебряные?
— Больше золотые. — Девчонка явно смутилась, не ожидая такого вот исхода. Впрочем, быстро взята себя в руки. — С такими разноцветными камушками.
— Знаю-знаю, — не выдержав, расхохотался хевдинг. — Рубины, изумруды и все такое прочее. Бриллианты — лучшие друзья девушек!
— У рыночной площади есть одна лавка…
— Слушай, а может, ты сама выберешь?
— Ага! Так меня хозяйка и отпустила!
— Понятно… Ладно, я сам.
Александр поднялся с ложа, и Гунна тут же кинулась помогать ему одеваться.
— Ах ты, красавица. — Саша шутя хлопнул девчонку по ягодицам.
— Ой, мой господин!
— Так ты говоришь, прихватила браслетик-то?
— Я? Говорю?
— Ну да, только что сказала. Давай уж теперь договаривай. У кого прихватила? И почему я раньше тебя здесь не видел? Слыхал, здешние девушки уезжали куда-то?
— Уезжали… — Гунна замялась. — Но нам запрещено говорить.
— Ага, запрещено! — Молодой человек снова рассмеялся. — Этакие болтушки да не проговорятся? Тем более не чужому человеку рассказываешь. Будь уверена, ежели что, я тебе во всем помогу, даже не сомневайся.
Саша сказал это таким убедительным тоном, так серьезно посмотрел в синие глаза девушки, что та, похоже, поверила. Да хевдинг вовсе и не собирался ее обманывать!
— Это в шатрах было… Ну, так у нас говорят — «в шатрах». — Гунна наконец сдалась, видимо, строя насчет Саши какие-то пока одной ей ведомые планы. — Это на берегу моря, по дороге в сторону Гадрумета.
— Далеко? — тут же уточнил молодой человек.
— Нас везли полдня на верблюдах. Там глухое место, лес: какие-то кусты, сосны.
— А море? Оно было рядом?
— Море везде рядом, — напомнила девушка. — Но нас к нему не пускали. Мы были в шатрах, они разные: зеленые, синие, желтые. Их охраняли варвары с копьями и мечами. И все тропинки к морю — тоже.
— Ясно, — Хевдинг задумчиво кивнул. — Теперь про ча… про браслетик рассказывай.
Помогая застегнуть фибулу, Гунна пожала плечами:
— Да что там рассказывать-то?! Приходили в шатры какие-то люди… Ну, затем, зачем и сюда приходят, мой господин. И нам, и хозяйке уже кто-то щедро заплатил. Очень странные это были люди!
— Что значит странные? — Александр едва скрыл охватившую его радость: вот ради этого он сюда и шел!
— Белокожие, как ты. И волосы тоже как у тебя, мягкие.
— Таких много среди вандалов, аланов, готов.
— Да, но они не варвары, нет. — Девушка задумалась, видно, ей и самой было интересно разобраться. — Или все же варвары, но чересчур дикие! Говорят на каком-то смешном непонятном языке, латыни не знают вовсе.
— А одеты как?
— Одеты смешно! Туники распашные, на застежках. Под штанами еще какие-то маленькие узенькие штаны… Умора! Башмаки — со смеху помрешь. Странные, очень странные люди. А на шее у некоторых — крест святой! Значит, все же христиане. Католики, скорее всего.
— Почему ж обязательно католики?
— Ну а кто же еще может быть такой странный? Чужие они. Не знаю даже, как и сказать, но я почему-то сразу почувствовала — чужие.
— А много их?
— Дюжины две приходило, может, чуть больше.
«Странные», «чужие» — эти слова здесь не различались.
— А скажи-ка, милая Гунна, вы туда еще будете ездить?
— Хозяйка сказала, что до весны — точно! Не часто, может, раз-два в месяц. Строго-настрого предупредила, чтобы никому не рассказывали, иначе, мол, оборвет языки. Пугает!
— Да ты не бойся!
— Я и не боюсь! Чего мне бояться-то? Ну, ездим и ездим, мало ли? Кому какое дело? А Галла и так знает, что разболтаем. Стращает больше для виду, чтоб уж слишком-то языками не полоскали.
Понятно.
