Большебазарной дороге искать станут.
– То верно.
Махнув рукою, старший тавуллярий поднялся на высокий берег, полный медвяным запахом трав. Бескрайняя степь, кое-где прерываемая редколесьем, тянулась до самого горизонта. Изумрудный океан трав, тронутый желтыми звездочками лютиков, голубовато-синими россыпями колокольчиков и васильков, лиловым многоцветьем фиалок. И над всем этим – ослепительное ярко-голубое небо. И редкие белесые облачка. И солнце.
– Алексей!
Лешка обернулся, и усталая улыбка тронула его покрытое загаром лицо.
Настя! Девушка догоняла его, в синем узком халате и зеленых шальварах, и заплетенные в толстую пшеничную косу волосы били ее по плечам.
– Я хочу… – Запыхавшись, девушка опустилась в траву, и молодой человек тут же уселся рядом. – Хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал…
Обняв несколько оторопевшего парня за плечи, красавица Нашчи-Гюль с жаром поцеловала его в губы. Потом оторвалась, улыбнулась… И принялась целовать снова, уже не отрываясь…
Сладко пахло клевером. Щебетали птицы…
Сброшенный халат улетел далеко в траву… туда же отправились и зеленые шелковые шальвары. Распустив волосы по плечам, Настя напоминала в этот момент нагую луговую нимфу, не хватало только венка из васильков или одуванчиков. Нет, с венком, пожалуй, пока можно и подождать…
Алексей застонал, лаская стройные бедра, прикоснулся языком к восхитительно юной груди…
Девушка затрепетала, отдавая любовнику весь пыл молодости и любви…
Высоко в небе, зорко высматривая добычу, парил коршун.
– Ты… – улыбнувшись, тихо произнес Лешка. – Ты – волшебница, Настя! Клянусь, мы уйдем, и не страшна нам никакая погоня! Обхитрим, обманем!
– А погони не будет! – на полном серьезе вдруг заявила Настя.
– Как это – не будет? – Алексей удивленно посмотрел на беглянку. – Ведь и ты, и Музаффар…
– Мы с Музаффаром сегодня же возвратимся в Орду! Вот только чуть отдохнем. А вы… вы идите шляхом – никто вас не тронет, кому вы нужны?
– Вернетесь?! – Старший тавуллярий не верил своим ушам. – Но ведь там вас ждет верная смерть!
– А вот и ошибаешься! – Настя неожиданно рассмеялась. – Эта змея Гульнуз просто сумела нанести первый удар. Спасибо, ты предупредил, выручил… Ее ведь там никто не любит, эту злобную гадину! И все будут рады… Не думай, не только Музаффар на моей стороне, но и Хасия с Зухрой, и сотник Али, и много еще кто! Я не теряла времени даром.
– А Русь? Как же Русь? Родина? Неужели не тянет?
– А кому я там нужна?! Холопка! Все родичи мои погибли, никого не осталось. Ну подумай сам – какова будет там моя доля?
– А здесь…
– А здесь – совсем другое! Многие жены беков – русские, польки, литвинки – скучно мне не будет. К тому же, – девушка плотоядно усмехнулась, – Сейид-Ахмет – очень красивый и вальяжный мужчина, да еще и весьма не глуп. И еще он – великий и могучий государь! Ни капли не сомневаюсь, что займу при его дворе положенное мне место, пусть даже я и не девственна! О, Сейид-Ахмет мудр и все хорошо понимает. Мы с Музаффаром уйдем сейчас. Надеюсь, вы дадите нам челн? Он вам теперь без надобности, – Настя проворно натянула халат и шальвары, и тут голос ее дрогнул: – Еще раз благодарю. За все!
Поцеловав Лешку, девушка быстро зашагала к берегу. Красавица Нашчи-Гюль – любимая наложница хана. А может, вскоре – жена? А ведь станет, станет – энергии и ума ей не занимать. А впрочем, может, это…
Глава 17
Лето 1449 г.
Москва – Верховские княжества
…и к лучшему?
Может, и к лучшему. Вообще-то беглецам всю дорогу везло – и в самом деле, кому они были нужны?
Уже вступили в русские пределы, проехали рязанский Переяславль, направляясь к Москве, и уже где-то под Коломной выскочил вдруг неизвестно откуда взявшийся татарский отряд! Может, то были остатки Улу- Мухаммедовой орды, захватившие когда-то Белев, может – шальная вольница из войск татарских царевичей Касима или Якуба, приглашенных Василием для борьбы с Дмитрием Шемякой – кто знает? Много тогда рыскало по Руси подобных шаек!
Лешка, кстати, как-то даже заранее приготовился, когда беглецы въехали в небольшой лесочек – уж больно удобное местечко для нападения: густой перелесок, чуть дальше – заросший колючими кустами овраг, балка, за ним – болотце. Напасть – и отойти тайными тропами, поди, поймай.
Вот прямо-таки ждал нападения «ученейший руми» старший тавуллярий Алексей Пафлагон! И ведь дождался-таки!
Сначала поперек пути упало дерево. Потом – другое. А позади послышался лихой разбойничий посвист, и раскосые всадники на приземистых неприхотливых коньках – бекеманах – вынеслись на рысях, устрашающе размахивая саблями.
– Ул-ла-а! Ул-ла-а-а!
– Татары! – Прохор Богунец пригнулся в седле, пропуская просвистевшую над головой стрелу.
Лошадей – подкованных, не бекеманов – купили еще в самом начале пути, а Лешка заодно прикупил и саблю – все лучше, чем топоры да короткие пики, имевшиеся у остальных беглецов – плотников.
– В круг, братцы, в круг! – оценивая обстановку, быстро скомандовал Алексей.
Татары были, казалось, повсюду – и спереди, и сзади, и с боков – слушался их вой за деревьями. Это и к лучшему – меньше будут метать стрелы, опасаясь попасть в своих.
Ох ты! Скакавший впереди всех всадник – здоровенный дикоглазый парняга в трофейных доспехах – пластинчатом бахтерце, одетом не поверх кольчуги, а так, прямо на рубаху – подскочив ближе, взвил коня на дыбы, замахнулся саблюкой…
Старший тавуллярий тут же подставил клинок – отбил без особого труда, не так уж и страшен оказался удар, больше – для устрашения, чем для силы. Бац! А теперь и ты получи! Едва противник замахнулся вновь, как Лешка тут же ударил – быстро, точно, с оттягом! Попал – куда и целил: перерубил на боку стягивающие доспех кольца. Бахтерец по сути – куртка из железных пластин.
Вражина снова ударил – хорошо, лесная дорожка была узкой, и, толпясь, татары больше мешали, чем помогали друг другу – слишком уж много их было.
Бамм! Снова отбив.
В таких ситуациях лучше поменьше, хватило б и двадцати человек…
Бамм! Бамм! Бамм!
…ну да, хватило бы! Только не татарам – те уж давно привыкли побеждать многолюдством.
Ух, как ржут кони! Отбив очередной удар, Алексей на миг скосил глаза, осмотрелся. А плотники молодцы, бьются достойно! Надолго ль их хватит?
Уклонившись в седле, старший тавуллярий снова вынудил татарина перейти в атаку… Ох, как злобно этот парняга сверкал глазами! Как скалил зубы – того и гляди сожрет. Ну давай же… Повыше, повыше саблю!
Удар! Свист клинка прямо над головой – Лешка же не дурак, уклонился – прекрасно знал как. И тут же ударил сам – снова в бок, по оставшимся кольцам… Бахтерец распахнулся, обвис, и сабля в руке вражины дрогнула. Татарин на миг – на какую-то секундочку – опустил глаза… И этого вполне хватило Лешке! Он тут же нанес удар – выпадом, стремительным, словно стрела… Прямо в сердце!
Вражеский конь, приземистый татарский бекеман, горестно заржал под заваливающимся в седле убитым, понесся прочь, скользя по траве неподкованными копытами.
Лешка недобро прищурился – ага, есть один. Причем, похоже – самый злобный. Так… а что
