заранее боялась начальника. Эта боязливость у меня с детства, она — моё поле сражения. А вообще… специалист-то, сказать по совести, пока на троечку ведь я. Так что Иван Николаевич — моя добрая удача. Тут я не уступлю!
Эх, если бы он не пил! Горе-горькое… сколько наших богатырей стучат стаканами по кабинам, по машинам!
Вот он идет, пошатываясь, навстречу мне по тропинке.
— Ш-ш, не шуми, — прикладывает палец к губам, — хоть ты не ругай меня.
Жена встречает его визгливой картечью, и вот уже Иван, словно раненый медведь, начинает крушить все и вся, а нежная блондинка — орошать слезами подушку, будто и не она минуту назад рвала его на части. Но спокойствие: к вечеру он придет в себя, даст «твердое обещание», а она поверит с тихим счастьем в небесных глазах.
Не соскучишься.
Вы… в чем сегодня? В зеленом? Мой любимый цвет. С Вашей бледностью и глазами русалки это восхитительно! Вам поклоняются, с Вас не сводят глаз, о Вас мечтают все окрестные мены.
от Астры 10 июля
Марина, извините, я с просьбой. Срочно, срочно. Гвоздь программы, бурение глубокой скважины, начнется, как только прибудет тяжелый станок, каким в Поволжье работают настоящие нефтяники. На глубине полторы тысячи метров залегает то заветное, что сделает скромный курорт мировой знаменитостью. Это — йодо-бромные рассолы, природное успокоительное для хлипких современных нервишек. По словам главврача Рината Ахтямова, остряка и насмешника, никак не принимающего всерьез мою особу, так по его словам, стоит лишь поплавать в таком бассейне, как станешь спокоен и невозмутим, как обитатель Олимпа.
Итак, я многого жду от этой проходки. В отличие от вечно спешащей нефтеразведки, мы предполагаем бурить с остановками, частыми опробованиями, с чувством и толком, чтобы сделать нашу скважину настоящим оком, путешествием в земную твердь.
Так вот. Неделю назад я послала в Управление заявку на полевую химическую лабораторию. Мне интересно проследить изменение химического состава подземных вод с нарастанием глубины, сверху вниз, от пресных грунтовых до высокоминерализованных рассолов. Сказочная возможность! Голова моя просит нагрузки, руки — занятий, а времени здесь не занимать! Посодействуйте, пожалуйста! Зеленый ящик, полный пробирок, колб, реактивов должен занять свое место в нашей камералке! И не забудьте химические тесты и программы для компьютера.
О, что происходит сейчас на небе! Находит гроза! Ветер, порывистое сопротивление сосен, зеленый переполох кустов, острые полосы ряби на потемневшей реке. Кипят черные тучи, прочеркиваются ветвями молний. А грохот! Словно рушится небесная кровля! Нелегко Творцу совладать с Хаосом, нелегко созидать гармонию.
Побегу на крыльцо за дождевой водой.
от Астры 14 июля
Ой-ой! Вы обиделись, Марина, за «окрестных менов», Вы не отвечаете. Ой-ой! Я слониха, дубовая колода, ахти мне, ахти мне! Вечно меня заносит. Каюсь, каюсь, простите меня!
У нас все по-старому. «Северную Мацесту» мы разведали, одели в пластик, сдаем заказчику, а тяжелый станок еще не появлялся. Длинные, ничем не заполненные дни кажутся бесконечными. Брожу, как потерянная, не знаю, куда себя деть. На душе разброд. Что происходит? Разве мне мало себя самой, книг, музыки, сияющего мира вокруг? Откуда эта пустота? И что в таком случае есть наша «работа», как не развлекалочка для человека, не заслонка, повод не думать о… чем? За делами, как за щитами, незаметно перебегаем от дня к вечеру, и не думаем, не думаем о… чем?
Вопросы, вопросы…
И в самом деле, некуда деться! Муки без-делья и без-занятости. Вот испытание-то! По берегу, на фоне сверкающей реки и полыхания заката, бродят, словно вырезанные из черного картона, ленивые
Зато на следующий день, полная сил, я одним махом перерыла курортную библиотеку и заселила свое море цепью обитаемых островов. Есть находки. Во-первых, конечно, русские гении и таланты трех веков, во-вторых, зарубежные, мировые: Стендаль, например, его дневники и письма, Голсуорси, Уитмен, ранние немцы. Должно хватить на всю осень и зиму, если придется здесь зимовать.
Предовольная, я переписала бумажку набело и показала библиотекарю. И тут седенькая старушка, посмотрев на меня, шепнула тихонько и повела в хранилище. У меня дух захватило! Старые, еще дворянские, собрания книг, которых не касалась рука ни одного курортника, Карамзин, древне-русские сказания, былины, Гомер, Паскаль, Ницше, Библия. Сокровища! А сколько на иностранных языках! Увы, это клад без ключа, в моей голове не уместилось ни одного из них, разве что «со словарем». Хотя и то не беда, если вспомнить мои долгие вечера. Как хорошо можно жить!
Последняя новость. Раиса уезжает в отпуск. Сперва к морю, на черноморские пляжи, затем к родителям в Белоруссию за детьми, чтобы привезти их сюда к учебному году. Едет, бедняжка, сама не своя, боится оторваться от мужа. Бедная женщина!
Честно сказать, это семейство истомило меня, загнало в тупик, разбило хрупкие мечтания о семейном согласии. Скандалы, драки, упреки-подозрения… что-то опошлилось во мне от их присутствия.
Марина! Не обижайтесь. Пишите, мне это очень-очень нужно.
от Марины 19 июля
Не смеши меня, девочка! Не было печали — искать себе обид. Оно даже приятно — узнать о благоволении окрестных мужчин!
Нет, Астра, нет и нет.
В нашей комнате, как помнишь, сосуществуют пять человек, из коих четыре женщины плюс душка- Очёсков. Сидим, кажется, день-деньской и не первый год, знаем друг друга, как облупленных, а все же время от времени кто-нибудь да ерепенится, да петушится единственно ради самосохранения: чтобы не сели на голову, не цапнули за ухо, не разнесли в пух и прах, как это случилось со мной час тому назад, когда Очёсков, завравшийся о своих «шансах» у любой женщины, и тут же получивший от меня по мозгам, сразил меня метким ударом.
— А вот на Марине, — провозгласил он, став в позу с поднятым кверху указательным пальцем, — а вот на Марине я бы никогда не женился. Ни-ког-да.
Суди сама, как меня любят здешние мужички. Уважают — это ближе, или побаиваются ввиду членства в Правлении по жилищным ссудам, или того, что мне доверяют крупные клиенты, того, что я недаром проживаю свой день и меня не упрекнешь в отупелом сидении перед стеной, которая давно осточертела своими подробностями.
от Астры 26 июля
Бессонница, Марина, не спится, не могу. Скудно светится ночник, звучит меланхолический Шуман, не шелохнувшись, стоят сосны. Скрипка плачет, утешить бы, но она сама встает, летит, парит. Ах, что мне делать в эти светлые северные зори? Лежит на подушке моя рука, загорелые длинные пальцы…
Рассвет. Розовое небо, розовый туман. Под окно подбегает розовая собака, крапчатая, охотничья, горячий розовый язык. Иванова собака. В голове звон. Искупаться, что ли?
от Марины 1 августа
Как остеречь тебя, Астра? И надо ли…
В Москве, будто в пекле, нечем дышать. Плавится асфальт, в воздухе сизая дымка гари. Только и
