— Россия сегодня напоминает мне старого, выжившего из ума барина, хапугу, бюрократа, властолюбца, тирана, полного импотента в вопросах государственного строительства. И вы хотите, чтобы наше поколение нашло здесь будущее? Андрей, я ценю твое национальное чувство, но позволь, я не хочу тратить единственную жизнь ради химерического блага соотечественников, если они этого блага сами не хотят или не понимают, как оно достигается. В российской истории только одиночки поднимали народ, но это время кончилось. Если народу нужно, пусть теперь сам поднимается. Роль активной революционерки я играть не хочу, мне по душе пассивный протест. Совсем скоро я уеду в Пекин. Там человека ценят не по должности, а по уму и по дисциплине труда.
— Россия опять начала строить авианосцы, а во многих сибирских городах люди на пятом, седьмом, девятом этажах живут без лифта. Вода, тепло и электричество подаются с перебоями, — вступил в спор молодой человек, страдающий косоглазием. (Помешкин никак не мог поймать в бинокль его взгляд.) — А в Китае даже трехэтажный дом оборудуется лифтом. Энергия, тепло и вода — пожалуйста, всегда в любом количестве, круглосуточно, без взяток и поборов. Вот тебе современная жизнь! Где-то в океанах бороздят воды, неизвестно для каких целей, наши многомиллиардные авианосцы, тогда как десятки миллионов российских сограждан не могут себе позволить минимальные удобства. Или другой пример: пуховое пальто в китайских магазинах стоит восемьдесят юаней, то есть около двенадцати долларов, или трехсот пятидесяти рублей. При оптовой закупке цена может быть пять-шесть долларов за штуку. В Сибири — в Забайкалье, в Красноярском, Хабаровском и Приморском краях — проживает как минимум двадцать пять миллионов человек, сотни тысяч из которых донашивают одежду с коммунистических времен. Их жалкий, потрепанный, промерзший, одичалый вид вызывает у меня комок в горле, порой слезы. Надо-то всего пять долларов на человека, чтобы он не зяб в мороз и выглядел опрятно. Но где взять эти крохи, эти пять долларов простому русскому человеку, который никак не может из нищеты переползти в бедность? Заработать нельзя, трудиться негде. Можно, правда, дать кирпичом по голове имущему и забрать эту мелочь. Некоторые так и поступают. Потом на них надевают арестантские ватники на пятнадцать — двадцать лет. А страна еще имеет резервный фонд, фонд национального благосостояния, золотовалютный запас — эти финансовые ресурсы достигали к январю 2009 года почти четырехсот пятидесяти миллиардов долларов. Существует Министерство здравоохранения и социальной защиты. Чиновникам этого ведомства не нужно иметь революционный пыл или какую-то особую любовь к народу. Достаточно просто знать страну и представлять, какие трудности испытывают ее граждане.
Так вот, Андрей, чтобы одеть наших соотечественников в новые зимние пальто, надо всего пять долларов на каждого. Чтобы добавить к зимнему наряду теплые варежки — еще по тридцать центов. Валенки обойдутся в два доллара за пару. Итак, из казны необходимо потратить около ста восьмидесяти миллионов долларов. В этом случае русский народ, живущий на просторах Сибири, будет одет в теплые разноцветные вещи и избавится от депрессии из-за беспросветной нищеты. И сможет наконец в зимнее время выходить из дома, из плохо отапливаемой квартирки. Ведь у нас половина населения всю зиму сидит дома или одно пальто носят два-три поколения. Такая акция обойдется правительству всего-то в пять сотых процента государственных накоплений. Пять сотых процента! Пустяк же! Абсолютная мелочь. А сколько радости, счастья! Приподнимет голову простой русский человек, живущий в нищете, в голоде и холоде. И что? Хоть кто-нибудь в министерстве думает о таких простых, но необходимых для страны и ее граждан вопросах? А сами руководители министерства публично шикуют, щеголяют дорогими нарядами… Ты давно не был в наших краях, поезжай, посмотри, как бедствует народ. Деньги уже не просят, понимают, что никто не даст, не потому, что жадничают, их просто нет. Мыло просят, чтобы снегом умыться, грязь снять с лица, краюху хлеба вымаливают, ведь желудок зарастает паутиной. А от случая к случаю вбрасываемую в общество тему военного противостояния, военной угрозы, я считаю чрезмерной, по чьей-то воле надуманной. Это чистейший вымысел для внутреннего потребления. Надо понимать главное: ни одна страна мира не способна сегодня осваивать Россию. Даже союз нескольких крупнейших стран не осилит ее. Свободного демографического ресурса сегодня в мире нет. Я имею в виду экономически развитый мир. Что могут предложить США? Максимум миллиона полтора специалистов средней квалификации. Япония — не больше двухсот тысяч человек. Китай — не более пяти миллионов работников низкого уровня. Индия — не больше ста тысяч человек. Евросоюз — скажем, один миллион. Итого: менее восьми миллионов. Капля на российских просторах. Слезы! Военное вторжение в нашу страну я вообще исключаю категорически. Сто пятьдесят тысяч военных в Ираке обходятся бюджету США в миллиард долларов ежедневно. Что такое для нашей страны стопятидесятитысячная армия? Ее солдаты не найдут друг друга между Смоленском, Псковом и Москвой. Чтобы держать в оккупации такую страну, как наша, нужна армия численностью в тридцать пять — сорок миллионов человек и еще не менее одного миллиона единиц различной бронетехники, включая танки. В грузинской кампании — а территория Грузии около семидесяти тысяч квадратных километров, сорок пять процентов из которых труднодоступные горы, — было задействовано около полутора тысяч танков. А в России более семнадцати миллионов квадратных километров. По прямому подсчету потребуется более полумиллиона танков. А если мы обратимся к военным источникам, то узнаем, что танк рассчитан на полтора боя. И все! Такого ресурса — ни индустриального, ни демографического, ни финансового — ни у кого ни в странах НАТО, ни в великолепной семерке, ни в примкнувших к ним Китае и Индии — нет. Кому нужна пиррова победа ценой собственного катастрофического упадка? Ясно, никому! Так что возможная война с Россией — очередной миф наших политиков. Андрей, не революционеры нужны России, а аналитики- экономисты, способные предложить эффективные реформы. Но разве политическая власть допустит это? Поэтому я тоже твердо решил переехать в Китай. Кстати сказать, хочу это сделать как можно быстрее. Патриотизм сегодня необходимо понимать по-новому. Я бы желал, чтобы все мои соотечественники, от семнадцати до сорока лет, оставили Россию и перебрались за рубеж. Вот это был бы настоящий революционный демарш. Прислушаться бы к вою бюрократов, когда мзду не с кого станет брать.
— Тогда в стране осталось бы не больше семидесяти миллионов, — вставила бледная девица.
— Такому государству и этого много. У нас сейчас около десяти миллионов чиновников. Пусть они и остаются. Другим же они никакой жизни не дают, так пусть радуются своему существованию, — поддержала ее девушка в джинсовом костюме.
— А как быть с нашими родителями, пенсионерами? Ведь придется их оставить… Как же они выживут? — спросил совсем юный парень с веснушчатым лицом.
— Каждый выбирает свой путь, — опять взяла слово девушка в джинсах. — Я разместила на нашем сайте протестную информацию. Ее смысл в следующем: борьба с соотечественниками, тем более вооруженная, — грязное, недостойное дело. Я категорически отвергаю любое насилие. Есть прекрасная альтернатива вооруженному сопротивлению — спокойно купить билет и уехать в Китай на постоянное жительство. В Средние века существовало государственное образование Московия, Московское княжество, вот пусть оно опять возрождается. Его жителями станут все наши чиновники, а мы из-за бугра будем называть их «москалями». Хотела бы я посмотреть на такую страну. Одним словом, кто не с нами, тот сам по себе. Впрочем, можно быть уверенным, что среди оставшихся найдутся люди с современным мышлением, способные что-то изменить… В моем окружении безумцев, готовых стоять до конца в требованиях от властей реформирования России, нет. Да и есть ли в этом прок? Власть прежде всего учится никого не слушать и ни о ком не думать. Зачем же жить с такой властью? Так что вперед, друзья, в Китай!
— Не торопись, Соня! — всплеснул руками Андрей. — Не кощунствуй. Как можно оставить родную землю, могилы предков? Согласен, есть в стране проблемы, но где их нет? В каждой стране свои трудности. Может ли Китай для русского быть отчим домом? Давайте все обдумаем, наметим план действий и начнем поход за реформы. Я уверен, многое из того, что мы потребуем, свершится. Мы изменим наш дом Россию, и жить в ней станет замечательно. Я предлагаю начать с регистрации новой партии. Назовем ее «Шаг за шагом в будущее». К тому же разве не ценится такая вещь как генетическая чистота? Они же желтые…
— Вот рассмешил! Глупее ничего не мог предложить? Запахло плесенью! Китайцы не желтые, они золотые! Да! Золотые! — усмехнулась бледнолицая (она лишь на первый взгляд казалась робкой).
— Все нервы вымотают, все соки выжмут, а скромные средства выманят, пока партию зарегистрируют, да и удастся ли это вообще? Только на легализацию партии уйдет вся наша жизнь! — Соня всплеснула руками и покачала головой. — Нет, я не согласна. В гробу я видела ваши партии, мне семью создавать пора, детей рожать, крышу над головой иметь, работу, зарплату. Ты мне о химерах не рассказывай. Изгоем в собственной стране я быть не хочу, зато в чужой с этим положением еще можно смириться. После восстания декабристов прошло почти двести лет. Считай, десять поколений мечтало
