– Бытие. Да, бытие!
– Подобными рассуждениями можно оправдать самые чудовищные преступления, – возразила Бланка.
– С чьей точки зрения – чудовищные? С точки зрения человека. Но ведь человек – всего лишь одно из творений высшей силы. И с точки зрения этой самой высшей силы ничем не отличается от муравья или, скажем, мухи. У всякой твари свое назначение.
– А если никакой высшей силы не существует?
– Да как же… А откуда тогда взялись понятия о добре и зле? Ведь религий много, а основные догмы в них одинаковы.
– То есть вы хотите сказать, высший разум дал мораль?
– Конечно!
– Но тогда вы противоречите самому себе. Если понятие о добре и зле привнесено свыше, почему происходят войны?
– Включается механизм регуляции. И потом, войны не противоречат моральным догмам. Ведь солдаты враждующих сторон убивают не ради удовольствия, во всяком случае, большинство из них, а выполняя коллективную волю своего подвида, или, другими словами, народа. А по сути, высшего существа, которое стремится к известной только ему цели. Одновременное присутствие понятий добра и зла именно доказывает существование высшей силы.
– Но мораль со временем меняется.
– Не сама мораль, а только отдельные ее проявления. Это все равно как длина юбок. Вчера в моде были длинные, сегодня – короткие, но функция юбки неизменна.
– А если юбки вообще исчезнут?
– Как вид одежды – возможно, но тогда ее функции будет выполнять какая-нибудь иная форма.
– Но некогда люди вообще ходили нагими?
– Текстильная промышленность была не развита, – хмыкнул старец. – Впрочем, я не пытаюсь навязать свое мнение. Дело в данный момент не в нем. Ты появилась, мы встретились… А дальше… – он замолчал.
– Что дальше?! – спросила Бланка.
Рассуждения старца чрезвычайно взбудоражили ее.
– На твое усмотрение. Можешь присоединиться ко мне. Можешь отойти в сторону.
– А вы, собственно, кто?
– Вообще-то хозяин этих мест.
– То есть как?!
– Да очень просто. Я ведь рассказывал: некогда здесь находилось капище Чернобога. Так вот я – верховный жрец Чернобога.
Бланка вытаращила глаза. Нет, несмотря на весьма складные рассуждения, перед ней явно сумасшедший!
– Некоторые называли меня Хозяином кладбища, – как ни в чем не бывало продолжал старец. – А вообще-то у меня есть имя – Асмодей Чернопятов.
– Вы хотите сказать… – девушка вначале даже не решилась вслух произнести свой вопрос, – что вы… что вам… так много лет?
– Послушай, малышка, – совсем иным тоном произнес старец, – чего ты, в конце концов, желаешь? Денег? Я могу их тебе дать. А может, славы?
– Душу мою покупаете? – засмеялась Бланка. Она уже совсем освоилась, и все происходящее стало ей казаться похожим на дешевый «ужастик» с примесью местной тематики.
– Душу? Нет, душа твоя мне не нужна, – подлаживаясь под тон девушки, игриво отозвался старец.
– Тогда зачем я вам? Или сами с ними, – она пальцем указала в сторону площадки, – справиться не можете?
– Я даже не пытаюсь. Они как раз и необходимы. Делают, что им положено, даже не догадываясь о подлинном своем назначении. Меня другое волнует. Вернее, другой. Да ты его знаешь. Директор местного музея.
– Сергей, что ли?
– Вот-вот. Именно Сергей. Он, как бы сказать, не совсем директор. Не только. На самом деле он вроде меня. Только с другим знаком…
– Знаком?
– Ну, скажем, если я – минус, то он – плюс. А можно и наоборот. Это как посмотреть.
– Он что, тоже… э-э… жрец?
– Типа того. Добро и зло, знаешь ли, неразрывны.
– Так вы, значит, злой?
– Ну… Э-э… Однозначно нельзя сказать.
– Злой, злой! Это здорово! Злой колдун! И вы хотите, чтобы я с вами сотрудничала?
– В определенном смысле.
– Я согласна. Давно мечтала о чем-нибудь подобном. Только бесплатно работать не буду. Хватит! Научили! Так хотела клад найти…
– Ты уже нашла клад… В моем лице! – значительно произнес старец. – Не пожалеешь…
– Деньги на бочку!
– Да сколько угодно. Пожалуйте ко мне, там и разочтемся.
– Охотно, Асмодей… как вас по отчеству?
– Меня-то? Ваалович… Асмодей Ваалович, если угодно.
– Так поспешим!
Идти пришлось недалеко. Таинственный старец Асмодей проживал в самом обычном девятиэтажном многоподъездном доме в пяти минутах от раскопок. На замызганном лифте они поднялись на шестой этаж. И дверь у квартиры оказалась самой обычной, даже не бронированной. Старец достал ключи, щелкнул замком…
– Проходи, – произнес он, пропуская Бланку вперед.
Та вошла в прихожую. Здесь царил полумрак, только сумрачно поблескивало большое зеркало, в котором призрачно отразились фигурка Бланки и силуэт старца.
– Ноги-то вытирай, – буркнул Асмодей, и в его ворчливом тоне Бланке послышалась скрытая насмешка.
Девушка посмотрела на пол, пытаясь обнаружить тряпку, но таковой не нашла и поэтому просто скинула кроссовки, оставшись босиком. Пол был прохладный и чуть влажный, словно его только что вымыли. Старец покряхтывал сзади, не то возясь с замком, не то тоже разуваясь.
– Пить очень хочется, – сообщила Бланка. – Сейчас бы водицы…
– Пойдем, – Асмодей осторожно взял девушку за руку и потянул за собой.
Шли каким-то длиннющим темным коридором, каких и не бывает в современных квартирах. Наконец старец толкнул дверь, и Бланка очутилась в просторной, ярко освещенной солнечным светом комнате и, оглядевшись, невольно разинула рот от изумления. Комната ничем не отличалась от горницы сельского дома. Деревянные стены из гладко струганных, потемневших от времени досок, такой же потолок, но, главное, здесь имелась большая, чисто выбеленная русская печь с лежанкой. По стенам стояли лавки, а перед небольшим окном тяжелый стол, поверхность которого была до того отполирована, что фактурой напоминала слоновую кость.
– Это как же понимать?.. – недоуменно спросила девушка, оглядываясь по сторонам. – Декорация, что ли? В сельской стилистике…
– Не нравится? – поинтересовался старец.
– Как-то даже… Не могу с ходу въехать…
– Ну, не нравится, пойдем дальше, сейчас только тебя напою. Ты чего хочешь? Кваску аль молочка? А может, киселька?
– Да воды бы простой…
– Это можно. – Старец зачерпнул тяжелым металлическим ковшом из небольшого, тоже
