– И все-таки? Что вы видите?
– Коридор какой-то. Длинный…
– А дверь? Входная дверь?
– Отсутствует.
– Я так и думал. Возвращайтесь.
Но упрямый таксист шагал все дальше. Вот только куда?
Никифор Митрофанович в смущении топтался возле отверстия. Не то чтобы он боялся лезть в него, но что-то подсказывало не делать этого. К тому же он не желал нарушать приказание Кати оставаться на месте и ждать ее. Неопределенные опасения не покидали Бурышкина. С одной стороны, таинственная атмосфера дома ему, чего греха таить, очень нравилась. Всю жизнь он стремился в подобные места. И в то же время все вокруг подсказывало: здесь нужно держать ухо востро. Дом встретил их явно недружелюбно, а, точнее сказать, враждебно. А этот лезет в каждую дыру без разбору, подумал Бурышкин, имея в виду таксиста.
Нарушила ход его размышлений Лилька, неожиданно явившаяся в прихожую. Девушка на ходу что-то жевала, одновременно отпивая из высокого стакана. Похоже, она вполне освоилась и совершенно не понимала серьезности всего происходящего.
– Ну, как он там? – спросила она, кивая на дыру.
– Не знаю, – отозвался Никифор.
– Чего говорит?
Бурышкин пожал плечами.
– Эй ты, водила?! – крикнула Лилька. – Чего там нашел?!
В ответ они услышали невнятное, отдаленное бурчание, затем внезапный вскрик.
– Что случилось?! – воскликнул Никифор, подскочив к дыре.
В этот момент дом мягко, но довольно сильно тряхнуло.
– Ну, вот, приехали, – печально произнесла Лилька, и Бурышкин понял: пила она отнюдь не сок. – Эй, ты! – не совсем твердым голосом крикнула девушка. – Нашел что-нибудь?! Не отвечает… И черт с ним. А вы… э-э… Как вас там… Вы, дорогой дедуля, чего тут топчетесь? Пойдемте в холл. Зажжем свечи, выпьем…
– Нужно узнать, что с человеком случилось, – возразил Бурышкин.
– Да какой он человек? Водила, одно слово. Лезет всюду, как слепой котенок. Сидел бы смирно, ничего бы не случилось. А так землетрясение началось. Дом-то как затрясся. И эта… Тетка ваша. Неизвестно куда делась. Вы вообще зачем сюда приехали?
– Павла искать.
– Вот-вот. А на деле что получается? Лезете, куда ни попадя. Вот вас и замкнули. Въезжаете? Сами виноваты. Надо было поклониться в ноженьки и попросить…
– Кому поклониться?
– Известно кому. Хозяевам здешним. А вместо этого давай стекла бить. Нехорошо. – Лилька не могла спокойно стоять на месте, приплясывала, гримасничала, подхихикивала.
– Ты выпила?
– Маленько. Скучно ведь. И вам советую. – Лилька протянула ему полупустую бутылку аквавита, но Бурышкин лишь отмахнулся.
– Вот ты говоришь: в ноги поклониться? Значит, Павел здесь?
– Да откуда я знаю! Может, и здесь. Вы лучше у своей старухи спросите. Она, похоже, больше в этом понимает.
– Но ее нет.
– Так позовите.
– Как же ее позовешь?
– Да очень просто. Крикните во весь голос, она и явится. – Лилька почему-то вновь хихикнула.
Бурышкин в сомнении смотрел на девушку.
– Кричите же!
Но Никифор не торопился, он внимательно смотрел на Лильку, словно видел ее в первый раз.
– Чего вы меня разглядываете? – недовольно спросила девушка.
– Да так… Ты словно немного изменилась?
– Здесь освещение такое.
– Да нет, не освещение. Лицо твое… Вроде длиннее стало. И глаза…
– Что глаза?
– Один больше другого… И косит. А ну, пойдем в холл, там света больше.
Бурышкин крепко взял девушку за руку и потащил за собой. Та покорно следовала за ним, но ощущения при соприкосновении с телом девушки оказались весьма необычными. Запястье ее было холодно, как лед, к тому же у Бурышкина создалось впечатление, будто он сжимает упругую резину: ни одна косточка не прощупывалась под пальцами.
Втащив ее в холл, Никифор от изумления разинул рот, хотя в глубине души предполагал узреть нечто подобное. Еще одна Лилька преспокойно сидела в кресле и таращилась на вошедших.
– Ничего себе! – только и смогла воскликнуть она.
Существо, которое держал Бурышкин, издало нечто вроде приглушенного смешка и выскользнуло, словно кусок мыла из мокрой ладони.
– Какая из вас настоящая? – изумленно спросил Никифор.
– А ты угадай, – все с тем же хихиканьем отозвалась та Лилька, которую он притащил с собой.
– Да я!.. Я настоящая! – завопила та, что сидела в кресле.
– А это кто же?
– Я ее тень, – посмеиваясь, сообщило существо.
– Какая еще тень?! Это чертовка. Она тут обитает. В этом доме, значит! – закричала Лилька. – Она вас морочит. Гоните ее!
– Если сможете, – отозвалась лже-Лилька. – Попробуйте, попробуйте. Если кто и сможет, так только не вы. – Она заскакала по комнате, выкрикивая непонятные слова, подскакивая на месте и зависая над полом. – Не получите своего парня. Ни за что не получите! И вас обоих приберем к себе. Даже бабка не поможет. Да и бабка… где ее взять. Не найдете, не найдете… Дом-то наш заколдован. Мы тут живем, а вы кто? Пришлые. А пришлых мы не любим. А парнишка наш. Не отдадим.
– Изыди! – завопил Никифор.
– А вот и нет, а вот и нет!
Нечто, первоначально имевшее человеческий вид, металось по холлу. Обличье существа непрерывно менялось, представляясь то пародией на Лильку, то какими-то иными, реальными и фантастическими существами, и наконец трансформировалось в нечто вроде громадной золотисто-зеленой жабы, вернее, тритона или саламандры, с бахромой по краям жабр, цепкими, когтистыми лапами, выпученными золотисто- зелеными глазами и длинным мечевидным хвостом.
– Провались ты.
Однако нечисть никак не желала удаляться восвояси. Она металась по холлу, словно наваждение, то подскакивала к самым лицам присутствующих, то взмывала к потолку, гримасничала, плевалась, дьявольски хохотала и всем своим видом демонстрировала неустрашимость и отчаянную наглость.
– Ах, ты так! – воскликнул Никифор.
– Да, так, да, так! А что ты можешь сделать? – кривлялось препротивное существо.
– А вот что! – Никифор схватил одну из висевших на стене сабель и бросился в бой. Он неистово размахивал своим оружием и несколько раз чуть было не попал в неприятеля.
– Ну, давай же, старичок; ну, поднажми, – издевалось существо. – Вот я, вся тут. Только попади.
Бурышкин, видя, что бурный, но бестолковый натиск не приносит успеха, решил сосредоточиться и не размахивать железом, даже не стараясь попасть, а примериться, изготовиться и все же попасть.
Лилька продолжала сидеть в кресле и безмолвно наблюдала за происходящим. Похоже, она начисто потеряла способность соображать и только бессмысленно хлопала длинными ресницами.
Нечисть кружила вокруг Никифора, ловко уклоняясь от взмахов сабли. Высокорослый Бурышкин
