17
Сессия в институте закончилась, и теперь свободного времени у Севастьянова было хоть отбавляй. Однако про таинственную монету он вспомнил лишь тогда, когда на глаза ему попался листок из блокнота, на который Вова Пушкарев тщательно перевел ее изображение. Севастьянов задумчиво разглядывал его. Звезда… Надпись… На другой стороне крест и полумесяц и тоже надпись. Все-таки это никакая не монета, а, скорее всего, талисман. Ведь на настоящей монете наверняка имелся бы год выпуска и место, где она отчеканена. А тут ни даты, ни названия страны, ни хотя бы герба… Имеются лишь надписи, похожие на изречения, причем, скорее всего, на латыни. «Ego te intus et in cute novi» и «Exequatur». Интересно, что они означают?
Профессор был не силен в латинском языке. Когда-то в молодости он некоторое время учился на медицинском, но кроме слов puer, cranium и penis[6] ничего иного не помнил.
Севастьянов извлек из книжного шкафа «Словарь крылатых слов», но там ничего похожего не обнаружилось. В библиотеке института, конечно же, имелись латинские словари, но тащиться туда ради какой-то чепухи не имело смысла. Не проще ли посетить городскую, которая находилась в пяти минутах ходьбы? Севастьянов так и сделал. Он надел рубашку с отложным воротником, легкий летний костюм, ноги сунул в просторные сандалии, на голову нахлобучил соломенную шляпу и двинулся в «храм культуры».
Июль только-только начался. На улице было пасмурно, но парило, как перед грозой. Профессор подошел к агрегату, сверху покрытому полосатой маркизой,[7] под которой сидела толстая краснощекая женщина.
– Налейте стаканчик с сиропом, – попросил он.
Щелкнул рычаг сатуратора, в стакан, пенясь, хлынула подкрашенная сиропом красная водица. Севастьянов напился и мгновенно вспотел. Он вытер лоб и лицо клетчатым носовым платком и медленно побрел вверх, к библиотеке. Газы, сконцентрировавшиеся в желудке, никак не желали успокаиваться, и наш герой принялся икать. Как воспитанный человек, при очередном «ик» он деликатно прикрывал рот ладонью.
Вот и знакомые двери. Севастьянов потянул солидную бронзовую ручку и попал в вестибюль. Куда идти, он прекрасно знал, поскольку бывал здесь не раз. В совершенно пустом читальном зале за столом выдачи сидела незнакомая приятная девушка с грустноватым лицом и читала, как определил Севастьянов, журнал «Здоровье». Статья называлась «Первая беременность и способы ее определения». Как читатель, наверное, догадался – это была Лена.
Девушка оторвалась от чтения и взглянула на посетителя.
– Я – профессор Севастьянов, – важно отрекомендовался тот.
– Что вы хотели?
– Латинский словарь.
– А что именно вас интересует? Может быть, я смогу помочь?
Севастьянов молча протянул листок бумаги, на который были списаны надписи на монете.
Девушка взглянула на листок, а потом с любопытством уставилась на Севастьянова.
– В чем дело? – спросил тот. – Знаний не хватает?
– Знаний как раз хватает. Тут написано: «Вижу тебя насквозь» и «Исполнится».
– Это точно?
– Как в аптеке.
– Ловко! – похвалил девушку профессор и неожиданно для себя громко икнул.
Лена недоуменно посмотрела на странного посетителя.
– Извините, пожалуйста, – сконфузился Севастьянов. – Воды газированной только что выпил. Никак не уляжется.
– Откуда вы взяли эти слова? – неожиданно спросила девушка.
– А что?
– Дело в том, что не так давно ко мне обращался один молодой человек с просьбой перевести точно такие же изречения.
– Неужели?!
– Можете мне поверить.
– Вы не помните, случайно, имя этого гражданина?
– Очень даже помню. Его зовут Юрием Скоковым.
– Ага…
– И эти надписи имеются на монете или жетоне, который Скоков носит на ключах в качестве брелока.
– Понятно, понятно… Вместо брелока, значит… Очень интересно!
– У вас такой же?
– Что?
– Ну брелок.
– Нет, милая девушка, не такой. Наоборот, я ищу эту самую монету. И вот теперь вы мне сообщаете, что она у какого-то Скокова.
– Вы ее потеряли?
– Монету-то?.. Нет, так сказать нельзя.
– Ее у вас украли?
– С чего вы взяли? Отнюдь нет. Дело в том, что монета эта – историческая реликвия. После многолетних пертурбаций она попала к одному здешнему нумизмату, а вот у него ее действительно украли.
– Скоков?
– При чем тут Скоков? Нет, конечно. Украли раньше. А к Скокову, очевидно, она попала совершенно случайно.
Девушка, видимо, хотела что-то спросить, но не решалась.
«Похоже, он ей знаком не только как посетитель библиотеки, – размышлял Севастьянов, пристально смотря на библиотекаршу. – Возможно, их связывают какие-то иные отношения».
– Вы желаете вернуть монету? – наконец произнесла девушка.
– Вернуть?.. Но она не моя. Я просто хотел бы на нее посмотреть. Подержать в руках…
– Кажется, я могу вам помочь в этом.
– Интересно, как?
– Видите ли… – девушка замялась и покраснела. – Я встречаюсь с Юрием.
– Так-так.
– Могу одолжить у него монету и принести сюда.
– Неужели?
– Во всяком случае, попросить ее у него.
– Боюсь, он вам ее не даст, – высказал Севастьянов свои соображения.
– Почему вы так думаете?
– Я уже у него просил.
– Так вы знакомы с Юрой?!
– Имею такое счастье.
– И он…
– И он сказал мне, что ничего подобного у него не имеется.
– Но почему?! Какая в этой монете ценность?
– Еще не знаю. Думаю, и он не знает. В том, что он не желает мне ее показывать, несколько иная причина, чем стоимость. Монету, вместе с другими, похитили при налете на квартиру нумизмата. Потом она попала к Скокову. Не то он выиграл ее в карты у грабителя, не то просто присвоил себе.
– То есть украл?
– Ну не то чтобы украл… Взял со стола и сунул в карман. Может быть, даже случайно. Но потом он узнал: монета ворованная, и признаваться, что она у него, естественно, не стал, опасаясь, как бы его тоже не привлекли по этому делу. Такая вот история.
Девушка напряженно молчала, видимо обдумывая услышанное.
