непоколебимой мощи. Некоторое время Шебалин что есть мочи стучал по их гулкой железной поверхности. Наконец сбоку открылась калитка и высунулось сердитое стариковское лицо.
– Чего хулиганишь?! – грубо спросил старик.
– Мне надо видеть главврача.
– Никого нет, – уже спокойнее сказал старик. Он подозрительно рассматривал Шебалина и его машину. – Ты, парень, поздновато приехал, рабочий день уже закончился.
– Но ведь есть кто-то из врачей?
– Есть дежурный, но на территорию я тебя не пущу. Согласно приказу, посторонним после шести вечера на территории бывать запрещено.
– Я из милиции, – заявил Шебалин, прекрасно зная, что эта магическая фраза раскрывает все двери.
– А не врешь? Предъяви документы!
Вздохнув, Шебалин достал удостоверение. Собственно, это было его старое милицейское удостоверение, но для этого дедка сойдет, решил он.
Старик долго изучал документ, всматриваясь в лицо Шебалина. Должность заместителя начальника уголовного розыска и чин капитана, видимо, произвели впечатление.
– А по какому делу? – уже заискивающим тоном, с любопытством спросил он.
– Больной у вас пропадал недавно?
– Это Проша, что ли? Ну так бы и сказал. Проходи.
Старик распахнул калитку, и Шебалин вошел.
– Следуй вон туда, – дед указал рукой на двухэтажное здание. – Найдешь Викентия Самойловича, он сегодня дежурит. Нашелся Проша?
– Не совсем, – ответил Шебалин и пошел в указанном направлении.
На территории больницы не было ни души, но когда он проходил мимо длинного больничного корпуса, то услышал звяканье посуды и приглушенный шум.
По-видимому, у них сейчас ужин. Значит, опять придется ждать.
Он вошел в здание, указанное сторожем. Прошел по гулкому полутемному коридору, в одной из комнат за дверью раздавались голоса. Шебалин постучал и, не дожидаясь приглашения, открыл дверь. Несколько человек в белых халатах смотрели телевизор. Услышав стук, они дружно повернулись и уставились на Шебалина.
– Можно мне видеть Викентия Самойловича?
– А в чем, собственно, дело? – Из кресла поднялся невысокий худощавый брюнет в очках.
– Это вы?
Брюнет кивнул.
– Мне нужно срочно поговорить с вами.
Они прошли в небольшой кабинет с выкрашенными белой эмалью стенами. В кабинете вообще преобладал белый цвет, и это Шебалину понравилось.
– Садитесь, – врач кивнул на стул, – так по какому вы делу?
– Я – директор частного сыскного бюро «Аргус», – представился Шебалин.
На лице врача промелькнуло мгновенное любопытство, но оно тут же сменилось официальным выражением.
– Аргус – это такой многоглазый великан? – продемонстрировал он свою эрудицию.
– Именно. – Шебалин поморщился, он не любил всезнаек. – Вот мои документы.
Врач мельком глянул на корочки и снова поднял глаза на Шебалина.
– Видите ли, – осторожно начал тот, – сейчас мы занимаемся поисками похищенной девочки. У меня есть неопровержимые доказательства, что похитил ее ваш больной, некий Проша.
– Так это вы звонили утром?
Шебалин утвердительно кивнул.
– Именно у меня и взяли для вас фотографию Проши. А почему вы думаете, что он причастен к похищению?
– По вашей фотографии его опознали свидетели.
– Даже так?!
– Если можно, расскажите поподробнее о Проше. Я что-то не понял, почему у него нет фамилии.
Врач вкратце изложил историю, уже известную читателю.
– Значит, личность его в тот момент не была установлена?
– Именно.
– Но ведь, насколько я знаю, он провел у вас десять лет, неужели за столь длительный срок не делалось никаких попыток выяснить – кто он?
– Попытки делались, но безуспешно. К слову сказать, такие безымянные субъекты – не редкость. Да вы, наверное, и сами это знаете.
– А нельзя ли ознакомиться с его личным делом?
– Вообще-то это не полагается, – врач замялся, – ну уж ладно, сейчас принесу. – Он вышел.
Шебалин от нечего делать уставился в окно. Он наблюдал, как с возвышающейся напротив окна сосны спустилась белочка и побежала к мусорному баку. Шебалин невольно улыбнулся.
Вернулся врач. В руках он держал тонкую папку. Сыщик бегло проглядел историю болезни.
– Полная амнезия… Ага… А вот и дата аварии – 13 апреля. В лечебницу попал через две недели после катастрофы. – Шебалин записал данные. – Не могли бы вы поподробнее рассказать о личности Проши? – попросил он врача.
– Что о нем рассказать? Очень спокойный. Не разговаривал…
– Не умел? Он что, глухонемой?
– Трудно сказать. Я лично от него ни разу слова не слышал, но понимал он все.
– А как же он объяснялся? Жестами?
– Да никак. Он был очень заторможенный. Почти никогда сам не вступал в контакт. Только кивал: да- нет… Больные его не любили. Сторонились. Правда, был у него здесь приятель – Граф Шереметев.
– Граф?
– Прозвище. Как только Проша сбежал, Шереметев, что называется, начал бузить, в буйство впал.
– А скажите, способен Проша на сексуальное преступление?
– На эксцесс, – поправил врач.
– Пусть на эксцесс.
Викентий Самойлович искоса посмотрел на него и пожевал губами:
– На это способен в принципе любой мужчина.
Шебалин усмехнулся.
– И все же?
– Может быть. Тем более что его могли спровоцировать.
– Кто?
– Видите ли, в тот день, когда Проша исчез, психиатр Касьянова привозила в клинику девочку, чтобы сделать ей энцефалограмму. Девочка столкнулась с Прошей возле отделения. А дети здесь бывают крайне редко. Так что…
– Он что же, свободно гулял по территории?
– Да, ему не запрещали. Никто не ожидал от него ничего подобного.
– Чем окончилась эта встреча?
– Да ничем…
– А как фамилия этой девочки?
– Я не знаю, но можно позвонить Касьяновой и спросить у нее. Запишите номер телефона.
– Так-так, – Шебалин закрыл блокнот и в упор посмотрел на Викентия Самойловича. – Все вроде понял, осталось только одно: ваше личное мнение по поводу Проши?
Врач помолчал, потом взглянул на Шебалина.
– В свое время меня очень интересовала личность этого больного. Мне всегда казалось, что он – самая настоящая загадка, и вовсе не потому, что неизвестно его настоящее имя. Отношение к нему других
