— Ну, здравствуй. Так когда?
— Тебе же мой… муж прошлый раз объяснил, что я сейчас очень занята, а он готов передать тебе фотографии в любое время.
Я горячо понадеялась на то, что ни мой телефонный собеседник, ни Андрей не заметили крохотной заминки перед словом «муж».
— Ты все еще замужем, — буднично констатировал Масик. — Не хочу я встречаться ни с какими мужьями. Я хочу видеть тебя и получить мои фотографии. Могу зайти через двадцать минут.
— Где логика, солнце мое? Ты не хочешь встречаться с мужьями, а я сейчас, между прочим, не одна. Кстати, как поживает Анна?
— Понятия не имею, я ее несколько дней уже не видел. Даже заходил к ней домой, но там какая-то тетка меня даже на порог не пустила.
— И правильно сделала, потому что это — ее свекровь. А когда ты видел ее в последний раз? Анну, разумеется.
Андрей крутил пальцем у виска так энергично, что рисковал прокрутить в нем приличную дырку. Но я уже закусила удила, и мне было решительно наплевать на все, кроме намерения сейчас же, не сходя с места, добыть истину.
— Что за допрос! — оскорбился Масик. — Когда видел, тогда и видел. Почему тебя это волнует?
— Потому что…
— Ты сошла с ума. Причем от ревности, — не без удовольствия констатировал Масик. — Я тебе как- нибудь попозже позвоню, когда ты будешь вменяема. И не волнуйся, сегодня я не приду. У меня масса других дел, более важных. Ну, пока.
В трубке раздались гудки отбоя. Ничего вытащить из Масика мне не удалось. Плохо, обычно я от него достаточно быстро добивалась необходимой информации. Старею, теряю квалификацию… Или он не такой уж сумасшедший, каким прикидывается.
— Надеюсь, ты завтра не помчишься к нему на свидание? — с деланным смирением поинтересовался Андрей.
— Не помчусь, — отозвалась я, не принимая предлагаемой мне игры. — Завтра хочу съездить в клуб любителей детектива, между прочим, я уже тебе об этом говорила. А одного развлечения в день вполне достаточно, по-моему. Ужинать будем? Или отдадим врагу?
— Врагов у нас с тобой нет, придется самим стараться. А в клуб — почему бы и не съездить? Развейся. Отдохни. Я тебя благословляю.
На самом деле мне следовало благоразумно отказаться от похода в клуб — я и так запустила работу до безобразия, и кончится все это тем, что мне придется действительно сидеть несколько суток напролет, чтобы успеть к назначенному сроку. Но я слабовольна до безобразия, особенно если речь идет о каких-то моих прихотях и развлечениях. Ну ничего. Завтра еще только четверг, а с понедельника я обязательно начну новую жизнь: буду чистить зубы два раза в день, утром и вечером, делать гимнастику и бегать трусцой по парку в выходные дни. А зимой ходить на лыжах. Каждое воскресенье, как минимум. А то еще и каждую субботу.
Как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. К сожалению или к счастью, — люди, как правило, не обладают даром предвидения и поэтому плохо представляют себе, что их ожидает в будущем, даже в самом что ни на есть ближайшем. Кто знает, пролила уже Аннушка постное масло или еще только собирается это сделать. Наверное, хорошо, что в тот вечер я не представляла себе всех тех событий, которым предстояло произойти со мной и моими друзьями в следующие несколько дней. Иначе вряд ли я могла бы грезить о прогулках по зимнему лесу и прочих приятных вещах. Скорее всего, я бы просто лишилась и сна, и аппетита.
Но я ни о чем не догадывалась.
Глава 11
Императрица
Вернувшись домой из армии, Максим был полон радужных надежд и планов. Он знал, что в его отсутствие мать вышла замуж, но воспринял это известие совершенно спокойно и даже не без удовольствия. Хотя отчима своего он ни разу не видел, Максим очень любил мать и поэтому с уважением отнесся к ее выбору и уже заранее готов был подружиться с незнакомым человеком. Уж если мать, думал он, прожив столько лет одна, решила связать с кем-то свою судьбу, значит, избранник ее — человек необыкновенный. Кроме того, со свойственным молодости эгоизмом Максим готов был поделиться с отчимом грузом ответственности единственного мужчины в доме, который он добровольно взвалил на себя, как только вышел из детского возраста.
В своих планах на первое место Максим ставил конечно же поступление в юридический (почему он так стремился именно в этот институт, а не в медицинский, по стопам матери и бабушки, он, пожалуй, и сам не смог бы ответить), а для этого надо было срочно найти какую-нибудь работу, пусть не престижную, лишь бы денег хватало на оплату подготовительных курсов: за два года в армии многое забылось. Он не сомневался, что на следующий год обязательно поступит, станет немного подрабатывать, чтобы не быть обузой матери.
Кроме того, его тянуло на дачу, где тоже дел — край непочатый. Любовь к даче он унаследовал от бабушки, а руки у него всегда были золотые, будто его воспитал мастеровой отец, а не две любящие и бесконечно баловавшие его женщины. Еще он собирался отремонтировать квартиру и почему-то был уверен, что человек, поселившийся в их доме, с радостью ему в этом поможет. Он мысленно представлял себе, как они, два мужика, лихо клеят обои и белят потолки, к тихой радости мамы и бабушки.
Единственное, что совсем не входило в его планы — это девушки. Конечно, он не чурался прекрасной половины человечества, но относился к этому вопросу не по годам серьезно, поэтому дальше легкого флирта и романтических ухаживаний никогда не заходил. Он много раз слышал от матери, как она, выйдя слишком рано замуж, почти сразу осталась одна с ребенком и как трудно ей было. Но… никогда не рассказывала об отце, объясняя это тем, что рана до сих пор болит, говорила только, что отец его геройски погиб, когда ему не было еще и года.
Зато мать не уставала ему напоминать, что они оба всем обязаны бабушке, что, если бы не та, ей никогда не удалось бы окончить институт и стать врачом, а у него не было бы такого счастливого и обеспеченного детства. Поэтому он раз и навсегда решил для себя, что созданием собственной семьи надо заниматься только получив хорошую специальность, имея надежную материальную базу. Но, как это часто бывает, в реальной жизни все оказалось иначе.
Первое же разочарование постигло Максима, едва он переступил порог родного дома. Встретили его конечно же радостно и шумно, роскошным столом и всеми его любимыми яствами — это уж бабушка расстаралась, но ему сразу не понравился человек, с которым теперь предстояло делить родной кров. Он даже не мог четко сформулировать, чем конкретно не угодил ему этот Александр Николаевич, но сразу заметил, что у него с бабушкой отношения натянутые, если не сказать враждебные. Максиму очень не понравилось, как подобострастно смотрит на мужа прежде всегда гордая и независимая мать и как пренебрежительно тот к ней относится. Кроме того, отчим показался Максиму каким-то скользким и жестким, хотя внешне все было наоборот — шумный, обаятельный, выпивоха и рубаха-парень, готовый стать лучшим другом для своего пасынка. То есть внешне все было замечательно, но…
Как это часто бывает, одна, казалось бы, мелочь, заслонила многое другое и привела Максима в состояние тихой злобы — вешалка в прихожей, которая сломалась перед самым его уходом в армию, так и осталась не починена, а надо было всего-то навсего забить один гвоздь. Эта мелочь сказала ему многое, а осмотревшись, он окончательно убедился, что мужской руки в доме так и не появилось. Просто появился жилец. А это вряд ли кому-нибудь могло особенно понравиться.
Не понравился ему и разговор за праздничным столом в первый же вечер. А потом Максим не без раздражения понял, что отчим как бы заискивает перед ним. Не впрямую, завуалированно пытается добиться расположения пасынка. То приглашал посидеть с ним, попить пива, поговорить «за жизнь», то
