Дрожащими руками Милочка стала набирать телефонный номер, два раза ошиблась, наконец, попала, куда нужно. На том конце провода почти сразу раздался знакомый голос, который просто невозможно было спутать ни с каким другим.
— Алик? Алик, это Людмила, — сказала она задыхающимся голосом. — Ты ушел не простившись…
— Не хотел тебя будить, мой ангел. Ты так сладко спала.
— Алик, моя папка с романом… Ты ее не брал?
— Я тебя не понимаю. — Из его голоса сразу же испарился весь обычный сахар. — Какая папка? Какой роман?
— Мой роман, моя работа про Екатерину Великую. Я вчера показывала ее тебе, а теперь она исчезла… Алик, ты…
— Я могу тебе посоветовать только меньше пить. Тогда и теряться ничего не будет.
— Ты взял папку, Алик! Поэтому и ушел незаметно. Это… это подло!
— Ну, знаешь, дорогая, ничего я у тебя не брал, даже наоборот, кое-что оставил. А подлецом меня еще никто не называл, это ты, голубушка, забываешься. Не люблю хамства, поэтому боюсь, что на этом наши с тобой отношения исчерпаны. Будь здорова!
— Верни мою работу! Ты не можешь…
— Не могу, потому что возвращать нечего. А если ты намерена и впредь докучать мне всякими глупостями, то имей в виду: я опубликую твои прелестные фотографии в очень популярном журнале. С твоими данными как раз попадешь на обложку. Представляешь, в каждом киоске будет красоваться твоя прелестная фигурка на разобранной постели в чертовски сексуальной позе. На глянцевой бумаге, в цвете… Я еще и заработаю на этом. Поняла, радость моя? И не звони больше, пожалеешь.
В трубке послышались гудки отбоя. У Милочки потемнело в глазах, закружилась голова, и она упала в обморок на пол, увлекая за собой телефонный аппарат…
Когда она пришла в себя, обнаружила, что по-прежнему сжимает в руке телефонную трубку. Голова гудела, кажется, она сильно ушибла затылок, но это уже не имело никакого значения.
«Вот и все, — как-то отрешенно подумала она. — Все. Это конец. Моя работа, моя любовь, моя репутация, моя жизнь — все прахом, я все испоганила. Что он сделает с моей рукописью? Опубликует под своим именем? Это невозможно, слишком много людей знает о том, над чем я работала… Господи! Он же говорил, что у него связи на телевидении и на киностудиях! Переделает роман в сценарий, поставит свою фамилию, и я уже ничего не смогу доказать. Все, абсолютно все лежало в этой папке! А документы я по памяти не восстановлю… Ах, какая разница, восстановлю или не восстановлю, он все равно успеет раньше! Был бы компьютер… Был бы, был бы! А что я скажу Павлу? Как объясню пропажу рукописи? Сказать, что украли в метро, например, так он же всю Москву поднимет на ноги, будет искать. А потом всплывет правда… Нет, это невозможно, это немыслимо! И в издательстве придется объяснять… Нет, все быстро откроется, и на меня будут пальцами показывать: вот, смотрите, та самая шлюха, которая привела в дом вора. Какие глупости лезут в голову, никто мне не поверит, никто не назовет этого человека вором, одна я буду во всем виновата, одна я буду наказана… Нет, жить я не хочу. Умру — и никто ничего не узнает. Да, я умру, все так просто, и не нужно лгать, молчать, мучиться… Умирать не страшно, если так жутко жить, совсем даже наоборот. Да, умереть, но как?»
Милочка вскочила на ноги и в страшном возбуждении заметалась по квартире. Отравиться? Нечем. Повеситься? Да, может быть… Броситься из окна? Третий этаж, глупо, она только изуродует себя. Повеситься, да, конечно! Шелковый шнурок, которым она подпоясывает халат, как раз подойдет. Куда бы прикрепить петлю? Боже, все можно сделать куда проще! Нужно опустить руку в воду и перерезать вену. Она где-то читала, что так делают те, кто боится боли. Ну вот и прекрасно! Это уж будет наверняка. А то петля оборвется или гвоздь не выдержит… Решено!
Милочка отправилась в ванную, закрыла слив и пустила воду. Пока тугая струя хлестала по белой эмали, наполняя ванну зеленоватой почему-то водой, Милочка взяла с полочки опасную бритву, которой пользовался Павел, опустила руку в воду, закрыла кран и решительно полоснула сталью по запястью. Вода постепенно стала окрашиваться в розовый цвет…
«Теперь уж точно никто ничего не узнает», — прошла по самому краю сознания последняя мысль.
Все это время Павел методично набирал Милочкин номер, но телефон был глухо занят.
— С кем она так долго треплется? — вслух подумал Павел. — Да еще утром. На нее это так не похоже! Сказала, что к одиннадцати поедет в издательство, сейчас двенадцатый час, а она еще дома…
Наконец ему надоело бесцельное занятие, он позвонил на телефонную станцию и попросил проверить телефон. Через несколько минут оператор раздраженно объяснила ему, в чем дело:
— Трубку надо правильно класть! Никто не разговаривает, трубка плохо повешена. Вот и все!
Милочка, конечно, могла плохо повесить трубку и уехать в издательство, не заметив этого. Но Павла охватило какое-то странное чувство близкой, опасности. С ним так бывало, это ощущение его никогда не обманывало, а пару раз просто спасло жизнь, хотя говорить об этом он стеснялся. Мистика какая-то! Но внутреннему голосу тем не менее верил, поэтому развернул машину и отправился к Милочке в Сокольники.
На звонок в дверь никто не откликнулся, тогда Павел открыл ее своим ключом. В квартире было тихо и пусто, в комнате на полу валялся телефонный аппарат, из трубки неслись гудки отбоя. Павел водрузил аппарат и трубку на место и недоуменно огляделся по сторонам. Все в полном порядке, только на столе стоит пустая бутылка из-под коньяка. Что за фокусы?
Павел огляделся и увидел свет под дверью ванной комнаты. Он рывком отворил дверь и в первую секунду даже зажмурился от ужаса. Милочка стояла на коленях перед ванной, руки ее были опущены в ярко-розовую воду, голова лежала на краю ванны, и белокурые локоны падали на мертвенно-бледное, безжизненное лицо. Потом он заметил на полу свою окровавленную бритву, и вид этого предмета почему-то вернул ему самообладание. Он схватил Милочку на руки, отнес в комнату и туго перетянул ее руку ниже локтя, чтобы остановить кровь, хотел было набрать 03, но подумал несколько секунд и набрал другой номер.
Врач приехал удивительно быстро.
— Ситуация тяжелая, но не безнадежная, — заявил он, осмотрев Милочку. Еще десять минут и… Причины известны?
— Ума не приложу, — ответил Павел. — Мы собирались пожениться, она только что закончила большую работу, можно сказать, труд жизни, была совершенно счастлива…
— И по этому поводу напилась?
Хоть Павел в ожидании врача и выбросил пустую бутылку, запах алкоголя скрыть было невозможно.
— Она никогда не пила. Полбокала шампанского по большим праздникам… Ничего не понимаю.
— Все так говорят, — хмыкнул врач, заполняя медицинские документы. — Приведем в чувство — разберемся.
— Можно ее в отдельную палату? Я заплачу…
— Договаривайтесь на месте. Мое дело доставить, дальше я ничего не решаю…
Через час Милочку поместили под капельницу в палату небольшой пригородной больницы. Руководил ею давний приятель Павла, человек порядочный и проверенный во многих испытаниях. Ни за что на свете Павел не допустил бы, чтобы его невеста попала в соответствующее отделение «Склифа» и ее зарегистрировали как «личность, склонную к суициду». Воистину, не имей сто рублей… Больничка, правда, была так себе, но Павел знал, что уход за Милочкой будет хороший. Не знал он только, захочет ли она его видеть и с ним говорить. Во всяком случае, пока он не разузнает, что заставило ее сделать такой страшный шаг.
Павел вышел из здания больницы, сел в машину, достал телефон и набрал номер:
— Наташа? Андрей дома? Уже должен быть? Приедет, куда денется. А мне можно приехать? Буду. Нет, ничего… То есть да, конечно случилось, нужно срочно поговорить и не по телефону. Милочка попала в больницу. Наташа, твои шутки совершенно неуместны. Хорошо, проехали и забыли. Еду.
