немытая и нечесаная, заканчивая очередной перевод. Ну, умытая, конечно, и причесанная, но так, для порядка. Вот Павел, кстати, сразу замечает, если на его Милочке появляется что-то новое или меняется цвет лица. Любит… А Андрей?
Решено! Проверю сегодня же, кто я ему: любимая женщина или портянка. Надену черную водолазку и зеленую юбку. Прекрасный фон для этого кольца. Галка обязательно заметит и одобрит. Кстати, пора начинать собираться, иначе моя пунктуальная подруга с меня шкуру сдерет — и будет права.
Я лихорадочно стала собираться: перекладывать те продукты, которые предназначались для дома, из сумок в холодильник, а остальные — складывать покомпактнее, наводить на себя марафет и писать Андрею записку о том, где я буду находиться в ближайшие несколько часов, чтобы он меня не потерял. Он стал такой рассеянный, что иногда даже меня в этом деле обставлял. Впрочем, понять было можно: убийство тети Тани оставалось нераскрытым, у Павла — трагедия на личном фронте.
Когда до приезда Галки оставались считанные минуты, оба друга явились как снег на голову и объявили, что намерены весь вечер просидеть тут и поработать головой, а не ногами. А поскольку, кроме головы, им еще требовался телефон, то они очень резонно рассудили, что нечего звонить по бешено дорогому мобильнику, а следует воспользоваться пока еще практически бесплатным домашним телефоном.
— Да и есть очень хочется, Наташенька, — довершил объяснения Андрей.
У меня буквально опустились руки.
— Мальчики, сейчас за мной приедет Галка. Мы же собрались устроить девичник. Я не успею…
— Ладно, — вздохнул Андрей, — сейчас сбегаю в магазин…
— Не надо! — быстро сказала я. — Продукты закуплены в невероятном количестве, холодильник ломится. Я приготовить не успеваю…
— Да что ты, в самом деле, Андрюша, — недовольно сказал Павел, — неужели два мужика при наличии продуктов помрут с голоду? Все приготовим за несколько минут. А Наташа пусть едет, в конце концов, мы же не предупредили…
— Ты настоящий рыцарь, Пашенька, — восхищенно сказала я. — Если бы не Андрей, я бы тебя, ей- богу, полюбила смертельной любовью. На всю жизнь.
— Тогда это не надолго, — усмехнулся Павел. — Ты бы меня своими шуточками за месяц бы на тот свет отправила. Так что все к лучшему.
В этот момент раздался звонок в дверь. Галка прибыла секунда в секунду, как самолет компании «Эр-франс».
— Есть какие-нибудь новости? — спросила она с порога у наших пинкертонов. — Наташка, чашку кофе! Иначе до вечера не доживу. Ноги гудят и вообще… Мальчики, не обращайте внимания, понимаю, что веду себя неприлично, но похожу босиком… Так есть новости?
— Кое-что… — начал было Андрей, но Павел его перебил:
— Пока — ничего определенного. Вот поработаем сейчас, помозгуем, сделаем несколько телефонных звонков. Тогда, может быть… Вечером заедем за нашими дамами, если будут новости — сообщим. А нам кофе будет?
— Будет, — ответила я и стала собирать на стол. Когда все расселись, я вспомнила про кольцо, демонстративно положила руку на стол и поиграла пальчиками. Андрей, естественно, даже ухом не повел.
— Откуда у тебя это кольцо? — услышала я голос подруги.
Молодец Галка. Хоть она заметила. Но что за странная постановка вопроса: неужели мне никто кольца подарить не может?
— Когда тетя Таня успела его тебе подарить? Какое счастье, что хоть оно у тебя осталось!
Я онемела. При чем тут тетя Таня?
— При чем тут тетя Таня? — спросила я уже вслух.
— Как при чем? Это же тарасовское кольцо. Второго такого не может быть, потому что не может быть никогда. Сними. Я посмотрю поближе.
— Ничего не понимаю, — сказала я, протягивая ей кольцо.
— И при чем здесь Тарасов? — попытался тоже разобраться в ситуации Андрей. — Он же, если не ошибаюсь, архитектор, а не ювелир.
— Все очень просто. Память у вас короткая. Забыли, как делали масло из сливок, а красную икру из селедки с морковью?
— Господи! Ну, при чем тут икра? С ума я с тобой сойду, подруга дорогая.
— Это было лет двадцать назад. Мы были молоды, достаточно тщеславны, уже видели иностранные журналы, нам не хотелось носить вещи стандартные и унылые, которые продавались в магазинах, а денег на комиссионные и авторские вещи в художественных салонах у нас, конечно, не было. И не забывай: архитекторы — это люди необыкновенные, это смесь лирика и физика. Это крепкий коктейль из инженера и художника. Это сейчас прежде всего смотрят на лейбл, а тогда смотрели, насколько вещь красивая и оригинальная. Все шили, вязали, пожалуй, только обувь не делали…
— Домашние тапочки делали, — встряла я. Галка только отмахнулась.
— Ты помнишь, мы ездили в гости к моей подруге по работе? У нее висели шторы, сделанные из лоскутков и изображавшие средневековый город. Шедевр, достойный выставки в Манеже. А помнишь, какой костюм я себе соорудила из старой кожаной сумки и старого пальто? Клетчатая юбка с широким кожаным поясом с бахромой и к ней жилетка, тоже кожаная и тоже с бахромой…
— Стоп-стоп! — взмолился Павел. — Начинали с Тарасова. Он-то тут при чем?
— А при том, что шили и вязали женщины, а многие из мужчин увлеклись тогда ювелиркой. Камни, мельхиоровый и даже серебряный лом можно было купить на Птичьем рынке. Ну и другими разными способами доставали. В магазине «Медтехника» покупали стоматологические буры для шлифовки и что-то там еще, точно я уже не помню. А уж придумать интересную, нестандартную вещь архитектор может. И технику ювелирную освоили здорово. И скань, и филигрань, и литье. Тарасов тогда увлекся ювелиркой. Ювелирные магазины были завалены золотыми кольцами с драгоценными камнями, сделанными на редкость безвкусно. Ни одна уважающая себя женщина из мира искусства такое украшение никогда не надела бы: быть как все считалось позорным. И Тарасов прямо заболел украшениями. Да ты что, Наташка, в самом деле? Ведь тебе мы тоже подарили тогда серебряные сережки-гвоздики и колечко, маленькие такие квадратики из черного перламутра, без всяких наворотов, только строгая серебряная оправа. Ты же говорила, что это самые любимые твои украшения…
— Конечно самые любимые. Чаще других надеваю. Только я думала, что это покупное…
— Ну знаешь! — Галка прямо-таки дрожала от возмущения. — В каком, интересно, магазине ты такую изящную вещь видела? А что там ни пробы, ни клейма нет — это мимо твоей гениальной головы пролетело? Нет, я тебя просто обожаю!
— Тихо, Галка, тихо, — вступился за меня Андрей. — Никто на авторитет и славу твоего Тарасова не покушается. Давай рассказывай дальше.
— Так я же и рассказываю. Делались такие вещи вечерами, продавали только через знакомых, потому что в салоны не брали — не положено! И еще в подарок вот как Наташке. У тети Тани надвигался юбилей, хотелось подарить что-нибудь особенное, а тогда у Тарасова объект был на Урале, под Свердловском, и он оттуда часто камни привозил. Как раз тогда местные ребята ему подарили довольно редкий камень — лиственит. Тарасов напилил его, как колбасу режут, — на пластиночки, и на всех пластинках получился одинаковый рисунок. Он тогда успел сделать только кольцо, серьги и браслет, на следующий год подарил брошку, а потом — кулон. Все в абсолютно одинаковой оправе с совершенно одинаковыми камнями. Тетя Таня очень любила эти вещи, особенно кольцо, оно ее как-то успокаивало, когда ей бывало плохо или грустно. Видите, тут рисунок: светло-зеленая вода, над ней темно-зеленый берег, а по воде плывет лодочка с косым парусом — черный штришок. Тетя Таня говорила, что если как следует всмотреться, то пейзаж оживает, как в сказке Бажова: вода журчит, лес шумит, а в лодочке кто-то тихо поет. Так она говорила…
Мы помолчали, переваривая услышанное. Я тихонько забрала кольцо у Галки и стала в него всматриваться, но ничего не зажурчало и не зашумело.
— Тарасов ей еще серьги сделал из чароита, — не унималась Галка. — Такой темно-фиолетовый
