– Ага. Вон ты что удумал, – произнесла мамаша. – Понравилось, видать, стрелять по людям. А сейчас в кого палить собрался? В нас, что ли? Так мы тебя задерживать не собираемся, и супружницу твою, кстати, тоже. Идите себе.
– Пойдем в свое время, – сообщил майор, теперь уже повернувшись всем корпусом к своим недавним друзьям. Напротив него стояли Картошкин с мамашей, близнецы и Иван.
– Ты зачем Шурика убил? – неожиданно поинтересовался Картошкин.
Плацекин хотел доходчиво объяснить, что вины его нет, а попросил об этом сам джинсовый парень, но почему-то из его уст вылетели совершенно иные слова.
– В целях государственной безопасности, – неожиданно изрек он.
– Это как же понимать?
– А так. Город наш испокон веков был тихим, а появился этот деятель, которого вы называете Шуриком, и сразу все полетело вверх тормашками. А все этот Шурик… Он народ мутил. А на самом деле он кто? Да, психбольной беглый, если хотите знать! А вы: чудотворец, чудотворец! Псих он, вот и все!
– Чего же ты возле него крутился? – ехидно спросила мамаша.
– Хотел в доверие войти, чтобы узнать его планы.
Мамаша засмеялась:
– Он же псих, как ты утверждаешь. Заковал бы его в наручники, засунул в машину и отвез в дурдом. Возможности у тебя имелись.
– Спешить было некуда.
– Он, наверное, по приказу бабы своей действовал, – высказал предположение Славка. – На престол ее возвести хотел.
– Может, и так, – не стал отпираться Плацекин. – Она не хуже других была.
– Не хуже других!.. Ну, конечно! Комендантский час ввела, людей порола…
– Для вас же, дураков, старалась.
– Сам ты дурак! И баба твоя дура! Но, к счастью, долго она не процарствовала, – Славка усмехнулся. – Эй ты! – обратился он к Людмиле Сергеевне, которая стояла поодаль и прислушивалась к разговору. – Чего прикрылась? Никто наказания тебе пока что не отменял. Заголяйся по-новой.
– Молчать! – заорал Плацекин. – Как ты смеешь так разговаривать с моей женой?!
– Да иди ты… Командир нашелся! Думаешь, если пушка в руках, то все можно? Вот, тетка Дарья, кого ты в своем дому привечала! Мент он и есть мент, какой бы овцой ни прикидывался.
– Действительно, товарищ майор, вы бы пистолетом не размахивали, – вступил в перепалку Иван. – А то он, не дай Бог, выстрелит.
– Для этого и достал, – отозвался Плацекин.
– А по какому праву вы носите оружие? – спросил Иван, стараясь придать голосу строгость.
– По служебному, – сказал Плацекин. – Именно, по служебному. Я, знаете ли, майор, к тому же начальник милиции в этом городе. И никто меня с должности пока что не снимал.
– Тогда я вас снимаю, – все так же строго произнес Иван. – Поскольку меня выбрали главой Верхнеоральска, то я имею подобные полномочия.
– Вот что ты имеешь! – крикнул майор и показал Ивану кукиш. – Понюхай, чем пахнет! Чихал я на тебя с высокой колокольни! Вот мой начальник, – и он указал на закутанную в рубище Людмилу Сергеевну, остановившуюся поодаль и с интересом прислушивающуюся к препирательствам.
– Самозванка, – заявила мамаша.
– А он – не самозванец?!
– Его народ выбрал, а твоя-то сама в кресло забралась.
– Народ! – презрительно бросил Плацекин. – Это ты, что ли, народ?
– При чем тут я?
– А кто его, – тут майор упер толстый палец в Ивана, – предложил? Кто его выдвинул! Не ты ли?
– Ну, хотя бы… Я его знаю. Я ему доверяю. Он молодой, активный… Не то что твоя кулема. Он для людей будет стараться, а не для себя лично. И люди его видели, он свою программу рассказал, а не тихой сапой, как Людка твоя, во власть пролез.
– Миша, – подала голос Людмила Сергеевна. – Чего ты базары разводишь? Перестреляй их, и дело с концом. За меня… За надругательство надо мной. Прикончи старуху. Ну, пожалуйста!
– Слабо, – заметил Славка. – Он только втихаря кого-нибудь замочить может.
– Не дразни его, – зашипела мамаша. – Не дай Бог снова палить начнет.
Людмила Сергеевна, шажок за шажком, крадучись приближалась к компании.
Теперь Плацекин и его бывшие друзья стояли друг против друга и молчали. Обличения закончились. Казалось, все было сказано, и пора расходиться восвояси, но ни майор, ни остальные не желали сделать шаг к отступлению. Первым не выдержал Иван.
– Ладно, хватит! – нарочито грубо произнес он. – Спрячь свою пушку и проваливай. И бабу свою можешь прихватить с собой.
– Правильно, – добавил Толик. – Пускай уматывают.
Все развернулись и направились туда, где скопилось особенно много людей. Плацекин стоял и не знал, что делать. На него перестали обращать внимание, а это для майора было страшнее всего. В этот миг все и случилось. Людмила Сергеевна подкралась к мужу сзади и вырвала у него пистолет. А может, и не вырвала, поскольку майор не особенно сопротивлялся. Но, как бы там ни было, «макаров» оказался в руках Плацекиной. Ни секунды не мешкая, она направила оружие в сторону удаляющихся и спустила курок.
Выстрел для Ивана стал полнейшей неожиданностью. Он резко повернулся. И тут картинка замерла, как при стоп-кадре на видеомагнитофоне. Иван узрел стоявшую в десяти шагах от него немолодую обнаженную женщину весьма пышных форм. Волосы женщины были выпачканы густой белой массой и представляли собой колтун, лицо, плечи и огромные груди были покрыты той же массой, ставшей из-за грязи и прилипших насекомых бурой. Женщина сжимала пистолет обеими ладонями, а вокруг его ствола застыло небольшое облачко газов.
Хлопнул выстрел, и все вновь пришло в движение. Плацекин старался вырвать из ладоней супруги злосчастный «макаров», а она, отталкивая его могучими бедрами, все стреляла и стреляла.
Наконец патроны кончились, она отбросила оружие в сторону, подхватила с земли свою импровизированную накидку и бросилась бежать, не разбирая дороги. Только тут Иван оглянулся на своих приятелей. Картошкин и близнецы стояли как соляные столбы, лишь мамаша лежала на земле, уткнувшись лицом в безымянный могильный холмик.
– Все живы? – спросил Иван.
– Мать, вон… – неуверенно произнес Толик. – Кажись, пулю схлопотала.
Услышав эти слова, Плацекин упал на колени и завыл.
Когда Даша явилась на кладбище, все уже было кончено. Огромная толпа стояла возле того места, где распростерлось тело мамаши. Ее перевернули на спину, и теперь народ с изумлением и страхом таращился на залитое кровью лицо. Пуля, видимо, попала в глаз, потому что его останки вытекли из глазницы и теперь засыхали на правой щеке.
Даша подошла вплотную к колеблющейся людской массе и спросила у первого попавшегося знакомого мальчишки: «Что случилось?»
– Старуху Картошкину пристрелили, – сообщил парень.
– А кто?
– Маманька твоя, – к своему изумлению, услышала она. В голосе парня прозвучали одновременно сочувствие и насмешка.
– Мама? Откуда у нее оружие?
– Уж не знаю. Нашла где-то… Она же городом командовала. Ей полагается. А может, батька твой ей потихоньку сунул.
– И папа здесь?
– А где же ему быть.
– А мама?
– Она убегла. Так растелешенной и ускакала. Только пекарь в руках… пистолет то есть, – поправился он. – Ну, ничего. Далеко не уйдет. Изловят.
