– А ты разве знаешь, где я живу?
– Ты же вчера говорила: мол, проживаешь на Кладбищенской заставе, в бывшем особняке купца Горохова.
– Это ты сказал про купца. Я просто описала свой дом.
– Ладно, пускай я. Пришел к гороховскому дому, узнал у соседей, в какой квартире ты обитаешь. Но и там тебя не оказалось. Я стал ждать. Думаю, может, в магазин подалась или куда еще. Сижу на лавочке, благо погода наладилась, скучаю… Вдруг шум, визг, грохот… Одна машина с мигалками промчалась, другая с сиреной. И все – в одном направлении.
– В каком направлении? – насторожилась Вера.
– Да там, неподалеку. В твоем же поселке. Мне стало интересно. И я направился в ту сторону, куда они проследовали. Вижу, перед большим красивым домом народ толпится, и, опять же, машины эти стоят. Я – туда. Слушаю, что люди в толпе говорят. Оказалось, убийство произошло.
– Убийство?!
– Ага. Какого-то нового русского прикончили.
– И как его фамилия?
– Фамилия? Сейчас вспомню. Кажется, Молчалин, или что-то в этом роде. Нет, не Молчалин, а на «ский». Молчалинский, вроде так.
– Молчановский?! – похолодела Вера.
– О! Точно, Молчановский! А ты что, его знала?
– Немного. И как же его убили?
– Говорят, задушили. Или горло перерезали… Один жил, бедолага. Ну, видать, и решили ограбить. Даже собаки не помешали. Я же говорю: времена нынче смутные.
«А ведь это – работа баронессы, – с ужасом подумала Вера. – Несомненно, она приложила руку и к смерти Сабурова, и к смерти Молчановского».
– А ты знаешь, он сегодня должен был ко мне прийти, – сообщила Вера.
– Убитый?! Зачем?
– Он мне вчера предложение сделал.
– Какое предложение? Ты о чем?
– Жениться захотел на мне.
– Вот даже как! Значит, вы давно встречались? – Хотя Вера и не видела лица Жюля Верна, она почувствовала: парень помрачнел.
– Какое там давно… Знакомы-то всего несколько дней.
– И уже жениться? Довольно странно.
– Ха! Странно. А не покажется ли тебе еще более странным, если я скажу: тот самый Сабуров, которого убили на кладбище, тоже предлагал мне руку и сердце.
– Неужели?!
– Вот тебе и «неужели»!
– Однако ты пользуешься популярностью в среде покойников.
– Да. И огромной. Но только в последнее время.
– Это как же понимать?
– Сабуров был первый. Молчановский – второй. А час назад моей руки попросил третий кандидат. Наш главный редактор.
– Ничего себе!
– Более того, он не только предложил мне выйти за него замуж, но и во всеуслышание заявил, что прочит меня на свое место. Главным редактором назначил вместо себя.
– Ну, ты даешь! Налицо несомненный успех. Однако мне от этого как-то не очень…
– А что такое?
– Видишь ли… Я тоже…
– Что тоже?
– Как сказать…Ты мне… как бы выразиться… Тоже симпатична.
– Так. А дальше?
– Дальше пока все.
– Жениться хочешь?
– Вот так, сразу? Даже не знаю. Ты мне, конечно, нравишься, иначе я бы не пришел, Но мы с тобой почти незнакомы. Не хочу показаться старомодным, но должны же быть и какие-никакие чувства. А для этого нужно время…
– Вот и хорошо, что не хочешь, – перебила Вера. – Ведь если бы ты хотел на мне жениться, твоя жизнь подверглась бы несомненной опасности.
– Это еще почему?
– Долго рассказывать. Однако о том, что я говорю правду, свидетельствуют два трупа.
– Ничего не понимаю.
– А тебе и не надо понимать. Отстань от меня, и дело с концом. К тому же я уже получила подарок. – Вера достала из кармана коробочку, вытащила из нее кольцо и надела его на средний палец правой руки. Бриллиант от упавшего на него света уличного фонаря сверкнул как искорка. – Вот, видишь… – Она помахала ладонью перед носом Жюля Верна. – Мой жених, Павел Борисович, сегодня вручил. Так сказать, для закрепления чувств. – Вера хохотнула.
– Ты его любишь?
– Какое там… Он мне противен!
– Так в чем же дело?
– А дело в том, что он нравится другой.
– Вот и хорошо.
– Хорошо, да не очень. Именно она прочит его мне в мужья.
– Сейчас не те времена. Никто никого не может заставить насильно выйти замуж за нелюбимого человека.
– А вот она заставит!
– Объясни, пожалуйста, толком.
– Боюсь, не поверишь.
– А ты попробуй.
– Попробовать-то можно, только это долго.
– Тогда, может, завтра?
– Нет, я хочу сегодня! – внезапно разозлилась Вера. Неужели она не может позволить себе даже такой малости, как рассказать человеку, что с ней и вокруг нее происходит? Неужели не может выговориться? – Поехали ко мне, – предложила девушка. – Не волнуйся, я тебя не завлекаю. Поехали!
– Ладно, если тебе хочется.
– Только сначала нужно зайти в магазин. Купить что-нибудь на ужин, а заодно и тебя угостить.
Когда Вера и молодой человек приехали на Кладбищенскую заставу, шел одиннадцатый час. Вера нарезала хлеб, сыр и колбасу, открыла банку шпрот, откупорила бутылку молдавского «Рислинга», достала коробку конфет, оставленных вчера Молчановским, накрыла журнальный столик. Все это время Жюль Верн изучал памятник печного искусства.
– Красивая печка, – сообщил он результат своих исследований. – И состояние хорошее. Можно сказать, целое сокровище.
– В каком смысле? – поинтересовалась Вера.
– Нынче люди платят за подобные изразцы очень неплохие деньги. Особенно столичные богатеи. Конечно, сейчас кафеля – завались! На любой вкус, на любые деньги… Однако всем нужны старинные подлинники. Тут плиток – штук двести. Минимум по десять долларов за штуку, и, пожалуйста, капитал! Куда-нибудь можно поехать. В Испанию, например. Или в Турцию…
– А печка? Без кафеля она весь вид потеряет.
– Да зачем тебе печка? Она вон четверть комнаты занимает. В квартире же центральное отопление. В конце концов, если уж так жалко, можно обложить это чудище современным кафелем. Ну, да ладно. Ты мне
