здесь не любят людей, которые вторгаются в чужие владения, а Дункану не хотелось, чтобы его прогнали отсюда. Ему рассказали, что здесь живут три девушки на выданье, и Дункан хотел разузнать о них подробнее по-своему и тогда, когда у него самого будет для этого время.
Он повернулся к белой лошади, которая, очевидно, и была причиной осуждения в голосе незнакомки.
— Ну, ну, лошадка, — сказал Дункан, подбрасывая на ладони монетку, которую девушка швырнула обратно ему. — Давай-ка проверим, найдётся ли тут для тебя какая-нибудь подходящая еда, — он отвернулся от животного и направился обратно в последнюю деревушку, которую посетил — ту самую, где ему рассказали о приготовлениях к празднику, который состоится в Клендене. Ему хотелось, чтобы завтра, когда Дункан снова увидит незнакомку, лошадь выглядела лучше.
Она
По крайней мере, она не увидела во дворе никого из своих поклонников. Линет сомневалась в том, что они смогли бы узнать её, увидев, что она ездит верхом, как простой конюх. Её волосы были убраны назад и скрыты под шапкой, а сама она пригнулась к шее своей кобылки, когда та лёгким галопом въезжала во двор, причём Линет старалась не смотреть в лица стражникам своего отца.
Молодой Селуин бросился к ней, беря под уздцы лошадь Линет.
— Господин спрашивал про Вас, — сказал он.
— Что ты ему ответил?
— Я сказал, что ничего не знаю, госпожа, но он заметил, что Вашей кобылы нет.
Когда-нибудь, разозлившись, её отец не поленится встать пораньше, и сам всё проверит.
— Он обвинил в этом тебя?
— Нет, миледи, — ответил Селуин, но на лбу у него от беспокойства выступили венки. Ему нужно было это место, каким бы оно ни было, и Линет знала об этом. Этот юноша был единственной поддержкой для своей матери, которая овдовела, когда лошадь ударила отца Селуина копытом по голове.
— Я скажу ему, что увела лошадь из конюшни, пока ты был занят, задавая корм животным.
— Вам, наверное, лучше войти в дом через кухню, — посоветовал юноша. — Возможно, Вам удастся подняться по лестнице так, чтобы никто не заметил.
— Спасибо за совет, — поблагодарила его Линет. Она оставила свою кобылу в надёжных руках Селуина. Ей не нравилось так поступать; она бы лучше сама почистила лошадь, своими собственными руками. Но Линет и так уже заставила своего отца долго ждать.
Было странно то, что после такого необычного утра Линет испытывала к женскому монастырю намного меньше интереса, чем раньше.
Пока она пыталась потихоньку пробраться через кухню в дом так, чтобы не попасться никому на глаза, ей в голову снова пришла мысль о том незнакомце в лесу. Линет не сомневалась в том, что тот сказал ей правду, когда заявил, что был солдатом. Он и выглядел как солдат. Она видела столько военных, расположившихся на постой в Клендене, что могла распознать этот тип людей.
От взгляда его спокойных глаз мало что ускользало, а шрам над левым глазом говорил всем, что этот человек — воин. Также в его поведении присутствовала осторожность, которую Линет замечала в солдатах, — этот взгляд, который никогда не останавливался на чём-то надолго и продолжал блуждать, словно выискивая опасность за каждым углом. Такому человеку будет трудно остепениться и жить в одном месте или даже вести мирную жизнь менестреля. Но незнакомец, кажется, намеревался именно так и поступить.
Линет просто не могла себе представить, что с его губ, когда он так хмурится, смогут слетать звуки любовной баллады.
Но его просьба была такой искренней.
Линет добралась до своей комнаты, не встретив по дороге ни отца, ни кого-либо из его гостей. За что она и поблагодарила всех святых, послав им своё краткое «спасибо». Горничная Линет, Уилла, ожидала её, на лице девушки было написано беспокойство.
— Ваш отец ищет Вас, — сказала она. — Один из молодых джентльменов сделал Вам предложение.
— Прямо сейчас? — спросила Линет, закусив губу. Совершенно неожиданно она стала сравнивать каждого из этих молодых людей с незнакомцем, встретившимся ей в лесу. Как быстро она перестала его бояться. Он был таким крупным, таким… суровым, судя по выражению его лица, и всё же…
А сама Линет вела себя глупо. Незнакомец был ни кем иным, как будущим странствующим музыкантом, мужчиной, который пытается выжить любыми способами.
Она с трудом сглотнула. Как ей удастся снова выбраться из дома? Если хоть один из её поклонников узнает, что Линет встречалась в лесу с мужчиной, её репутация будет погублена навсегда.
Она постаралась не думать о незнакомце, а сосредоточиться на том, что ей только что сообщила горничная. Ей сделали предложение.
— Кто именно? — спросила Линет.
— Ваш отец не упоминал об этом.
Она снова подумала обо всех трёх претендентах. А какого из них ей бы самой хотелось в мужья? Конечно же, если приданое будет достаточно большим, она понимала, что может заполучить любого из них. Однако её отец всегда отвечал уклончиво на вопросы об этом. К его чести, он надеялся найти зятя, который бы действительно заботился о Линет.
Мысли её перескакивали с одного кандидата в женихи на другого. На Линет не произвёл впечатление ни один из них, а теперь, после той странной случайной утренней встречи, она думала о них и того меньше. Даже красавчик Уикэм выглядел бледным и неопытным, по сравнению с незнакомцем, который решил стать менестрелем. В глазах Уикэма не было глубины и опыта, а его походка не была такой же грациозно уверенной.
Она с трудом сглотнула, когда Уилла помогла ей надеть сорочку и корсет. Линет ненавидела корсеты и обычно не надевала их, но сегодня утром ей придётся надеть его, чтобы успокоить отца, чтобы он был ею доволен, равно как и все остальные домочадцы. Линет пообещала, что не опозорит его. Она выбрала платье, которое подчёркивало её зелёные глаза, делая их ещё ярче.
Уилла расчесала ей волосы, разделила их на локоны и уложила так, чтобы они свободно ниспадали по спине Линет. На лице молодой госпожи всё ещё проступал румянец из-за утреннего приключения.
— Вы очень хорошенькая, миледи, — заявила Уилла. — В Ваших глазах мелькают искорки. Не об одном ли из молодых господ Вы думали?
Линет приблизилась к зеркалу, чтобы посмотреть на себя внимательнее. Увидела ли она искорки?
Нет. Это было просто богатое воображение Уиллы. Ничто не могло бы вызвать у Линет такую реакцию.
Она поднялась, пытаясь собраться с духом перед предстоящей встречей. Ей было любопытно, сколько же собирался заплатить её отец за то, чтобы заполучить зятя. Казалось, словно Линет продавали и покупали. Жених давал за неё выкуп, которым, несомненно, будет распоряжаться сам; а её отец отдавал будущему мужу Линет приданое, который тот мог использовать по своему усмотрению. По её мнению, такая ситуация была вопиюще несправедливой, по отношению к ней.
Линет не могла не признать, что отец дал ей время, чтобы она смогла выбрать себе мужа сама. Ей было девятнадцать, в то время как большинство девушек выходили замуж в четырнадцать-пятнадцать лет. Сёстрам Линет было уже шестнадцать и пятнадцать лет, и они постоянно жаловались, с горечью говоря о том, что до сих пор не замужем. Но ей так хотелось выйти замуж по любви.
Отец Линет утверждал, что любовь приходит к людям, вступившим в брак, и становится всё сильнее и сильнее, но что-то она не видела такого у своих родителей. Они просто терпели друг друга. А ей хотелось намного большего. Линет мечтала о любви, которую воспевали бродячие музыканты и поэты. Она знала, что
