это было глупо. Но всё же надеялась…
Теперь всё, что у неё осталось, — это песни.
Отец ожидал Линет в алькове за большим залом. Это была маленькая комната, которую украшали большой камин и множество книг, поскольку её отец был по натуре учёным. Им с сёстрами повезло, так как суждения отца Линет были современными, и он считал, что девушкам следует так же, как и юношам, знать латинский язык, философию и историю. Сестёр Линет не привлекали эти предметы, но она сама с удовольствием их изучала и знала, что именно поэтому является любимицей отца, из-за этого он позволил ей так долго тянуть с замужеством.
Теперь же отцу был нужен наследник. Больше он ждать не мог, и Линет подозревала, что её отец собрал сведения обо всех трёх поклонниках, прежде чем пригласить их, и посчитал, что у них хорошая репутация.
Сейчас отец Линет стоял у камина.
— Ты покидала замок, — сказал он. — В костюме юноши и без охраны.
Она опустила голову.
— Ты же знаешь, что мне очень нравится кататься верхом по утрам.
— Это опасно, дочка. Теперь в округе бродит столько солдат, многим дали отставку. Это небезопасно, и… леди не пристало так себя вести.
— Я выехала настолько рано, что… все ещё спали.
— Пообещай мне, что не поедешь снова одна, без охраны.
Её обещание. Её клятва незнакомцу. Как она может дать своё слово, которое сведёт на нет другую клятву?
Линет попыталась уклониться от обсуждаемого предмета.
— Уилла сказала мне, что ты хотел поговорить со мной о… предложении?
Её отец нахмурился, будто точно знал, чего его дочь хотела добиться, но её вопрос возымел эффект, на который она надеялась.
— Келлум, — произнёс он удовлетворённо. Изо всех претендентов Келлум занимал самое высокое положение.
— Он не одобряет образованных женщин, — заявила Линет.
Морщины хозяина поместья стали ещё глубже.
— Келлум не говорил мне об этом.
— А мне сказал. Ты же не хочешь, чтобы всё твоё обучение ни в грош не ставили?
Определённо, её отец почувствовал себя неуютно.
— Я поговорю с ним об этом. Но, — с надеждой продолжил он, — Келлум — статный мужчина, и у него будут красивые дети.
— И невежественные, — добавила Линет.
— Тебе нравится кто-то другой из претендентов? — спросил её отец, и тревога отразилась на его лице.
— Уикэм пнул одну из наших собак.
Граф Клендон выглядел ещё более обеспокоенным. Он не выносил жестокого обращения с животными.
— А Мэнсфилд? — задал он вопрос почти с отчаянием в голосе.
— Думаю, что ему больше нравится Эвелин.
Взгляд мужчины прояснился. Его дочь не сказала ничего плохого о третьем претенденте.
— Это потому, что ты не дала ему никакого шанса. Ты всё время исчезаешь из дома, а Эвелин всегда здесь.
— Давай заключим сделку, — предложила Линет.
Отец посмотрел на неё с подозрением.
— Разбойники не нападают на рассвете, — продолжила она. — Они спят, совершив свои нечестивые деяния. — Линет не знала, было это правдой или нет, но фраза прозвучала логично. — Обещаю, что выберу мужа в течение недели, если смогу наслаждаться такой же степенью свободы, как и сейчас.
Граф Клендон осторожно посмотрел на дочь.
— Догадываюсь, что ты бы уезжала по утрам в любом случае, — предположил он.
— Мне нельзя будет так поступать после свадьбы, — возразила Линет.
— Ты ведь не допустишь, чтобы тебя кто-нибудь увидел?
— Нет, да и слуги не станут об этом рассказывать, ты же знаешь.
— Действительно, ты их словно заколдовала всех, — ворчливо заявил отец Линет. — Они уделяют больше внимания тебе, чем твоей матери или мне.
Она ничего не ответила. Просто ждала. Для неё это была не такая уж и большая сделка, но Линет понимала, что отец был непреклонен по поводу её замужества. А она, по крайней мере, сможет сдержать клятву, данную незнакомцу.
Секунду или две хозяин поместья бормотал что-то себе под нос, а затем кивнул головой.
— Запомни, никто не должен тебя увидеть, или…
— Хорошо, — согласилась Линет. — Я буду осторожна.
На лице её отца появилось выражение смирения.
— Ещё постарайся, чтобы об этом не узнала твоя мать.
— Она не узнает.
Он смотрел на неё в течение одной долгой минуты.
— Я ничего не хочу так сильно, как того, чтобы ты была счастлива, дочь моя, но существует долг перед семьёй, перед твоими сёстрами и матерью. У нас должен быть наследник.
Линет знала об этом. Она понимала, насколько сильно её отец желал наследника все эти годы. А его дочь вела себя эгоистично. Ей хотелось совершенства, в то время как в мире его не существовало. Линет мечтала о том, чтобы её сердце похитили, но вора с представлениями о чести тоже не было на свете.
Она кивнула.
— Тогда договорились, дочка? Любой из этих трёх джентльменов станет подходящим мужем, а если ты не выберешь ни одного из них, тогда назови мне того, кто тебе приглянулся.
— Договорились, отец, — заверила его Линет.
И тогда он сделал то, чего никогда не делал раньше. На долю секунды отец прижал свою ладонь к её щеке, а затем опустил руку и отвернулся. Он никогда до этого момента не показывал свои чувства так явно. Хриплое «хорошо» было его самой высшей похвалой.
Неделя. У неё есть неделя, чтобы выполнить своё обещание и выбрать себе мужа. Возможно, это была совсем не клятва, поскольку она была дана при определённом молчаливом принуждении. Но сердце Линет говорило ей, что она должна исполнить своё обещание.
Она понимала, что ей придётся это сделать.
Вернётся ли незнакомка? Она бросила монету Дункану обратно.
Он обнаружил, что расхаживает перед озерцом задолго до рассвета. Недалеко от Дункана стояла его старая кляча, наклоняя голову к земле, чтобы пощипать зелёную траву, хотя прошлым вечером животное наелось до отвала овса.
Ему нужны были уроки музыки, уверял себя Дункан. И всё же, в его памяти всплывала не мелодия, а красивое лицо с упрямым выражением, когда незнакомка бросила монету обратно Дункану. Это был редкий случай — презрение, которое возбудило в нём любопытство.
Что за манеры были у этой девушки?
Он подумал о том, какого цвета были её глаза: ярко-зелёные с сероватым оттенком, и в них отражался немалый интеллект. Женщина, переодетая в юношу. Это было нелепо. Может быть, она была плодом его воображения. Или каким-то духом.
Дункан ожидал в этом месте с самого раннего утра, невзирая на прохладный ветер, который украл теплоту вчерашнего дня. Он взял лютню Риса и уселся там, где сидела незнакомка, а затем начал играть
