Преподобный Мактагарт поменялся с Сэмом местами, чтобы сесть рядом с Вивьен, и Сэм воспользовался этим для обретения свободы – заказал себе еще два пива у хозяйки, которая игриво подмигнула ему и с явным удовольствием принялась накачивать в стакан «Гиннесс», громко бренча браслетами. С безопасного расстояния Сэм наблюдал за совещавшимися Вивьен и викарием. Они составляли странный дуэт: хрупкая маленькая женщина, одетая по последней моде, и огромный широкоплечий мужчина в стареньком джемпере и грубых башмаках. Но через несколько минут викарий снова посмотрел на часы и неохотно откланялся. Он поправил высокий воротничок и, выходя из паба, приветливо помахал Сэму.
– Боже мой, Вивьен, он же слуга божий! – возмутился Сэм, возвратившись за столик и отпивая глоток пива.
– Не поминай имя Господа всуе. – Вивьен откинулась на спинку стула и поправила юбку, очень довольная собой.
– Давно ли ты сделалась религиозной?
– Минут десять назад, – ответила Вивьен, набожно поджала губки и проверила свой макияж, глядясь в зеркальце золотой пудреницы «Шанель». – И хватит говорить обо мне. Речь шла о Чарли и твоем кафе. – Она захлопнула пудреницу и в упор уставилась на Сэма.
Сэм провел рукой по ежику на голове и устало вздохнул. Ссора с Дилайлой выбила его из колеи.
– Чарли Мендес – хитрющий мерзавец, который унаследовал кафе после смерти отца.
– Ты хочешь сказать, что он и есть тот хозяин, который вдвое увеличил твою арендную плату? – задала Вивьен главный вопрос.
– Не только. Каждый раз, когда он покупает новую машину, моя аренда повышается. А пока он не устроился работать на телевидение, он чуть ли не каждый день появлялся в кафе, ел, бесконечно заказывал кофе для себя и своих дружков, но никогда ни за что не платил. Я даже видел, как он берет деньги из кассы. Можно подумать, что он хозяин заведения.
– Ну, пожалуй, это так и есть, – пробормотала Вивьен, допивая тоник.
Сэм стукнул кулаком по столу, разлив пиво и напугав Вивьен настолько, что она проглотила кусочек льда и закашлялась.
– Черта с два! Это мое кафе. Я создал его из ничего. Это была грязная дыра.
И тут Вивьен вдруг вскочила, истошно вопя:
– Так это он выжил из твоего бара официантку!.. – Сдержанность явно не числилась в достоинствах Вивьен. – Да, и он издевался над ней. Он над всеми издевается. Мерзкий тип, настоящая скотина.
Они переглянулись, одновременно подумав о Дилайле.
– Я не могу ей сказать всего этого, – покачала головой Вивьен. – А если ты ей расскажешь, она тоже не скажет тебе спасибо.
Сэм вытер лоб.
– Знаю. Я уже пробовал.
– Когда?
– Вчера.
– И что?
– Мы разругались вдрызг.
Вивьен громко застонала.
– Что ж, это ведь неудивительно, правда? Нельзя говорить девушке, что парень, в которого она втрескалась по уши, – мерзавец, скотина и трепло. – Увидев свое отражение в зеркале, Вивьен поправила воротник из искусственного меха, украшавший ее жакет. – Даже если он миллионер и самый знатный холостяк во всей Британии… А правда, что у него коллекция «Феррари»?
– Вивьен! Какого черта?! При чем тут «Феррари»?
– Извини, дорогой. Ты же знаешь, я все время отвлекаюсь от темы, – проворковала она и просительно оттопырила нижнюю губу. – Слушай, мне ужасно жаль, что у вас с Дилайлой все так по-дурацки вышло, но я уверена – вскоре все переменится к лучшему. Дай ей время успокоиться. Если то, что ты говорил о Чарли, – правда, она быстро во всем разберется, – заверила Вивьен и ободряюще улыбнулась. – Прости за лишнюю болтовню. Я понимаю, что сейчас на тебя не действуют никакие уговоры, но, поверь, Дилайла девушка сообразительная, дай ей время…
Сэм грустно улыбнулся:
– Поживем – увидим.
– А теперь мне нужно идти. Я обещала Джилсу зайти и обсудить кое-какие детали.
– Так он теперь просто Джилс? – Сэм не смог сдержать улыбку.
Вивьен сощурилась.
– Если он викарий, это не значит, что нам нельзя называть друг друга по имени.
– Ну, ладно, ладно. – Сэм шутливо поднял руки вверх, показывая, что сдается. Но не удержался и прибавил: – Так что вы собираетесь обсудить? Его главное достоинство?
– Ха-ха! Очень смешно, – закатила глаза Вивьен. – Ты иногда ведешь себя, как ребенок. А между тем все это не имеет ко мне никакого отношения. Я, слава богу, теперь обручена.
– А, ну да. Хотя что-то незаметно, что это обязательство тебя останавливает, – скептически ухмыльнулся Сэм.
Вивьен укоризненно погрозила ему пальцем.
– Не возводи на меня напраслину. Я побежала, позвони мне.
Она собрала свои ценности – сумочку от Шанель, мобильный телефон, шарф от Гермеса и зонтик от Малберри, – чмокнула Сэма в обе щеки и с видом освободившейся из заключения узницы рванулась к выходу из надоевшего паба, постукивая шпильками по синтетическому ковровому покрытию и выбивая искорки статического электричества. Сэм видел, как она нырнула в такси и машина растворилась в густом потоке лондонского движения. Оставшись в унылом одиночестве, Сэм посмотрел на свой пустой стакан. Может, заказать еще? Если да, он напьется второй раз за три дня. Сэм задумался. Хозяйка паба смотрела на него, многозначительно пожевывая соломинку. В самом деле, какого черта! Он поднялся и медленно пошел к стойке бара.
ГЛАВА 27
Огромная стереосистема с двумя колонками во всю мегаваттную мощь орала лучшие песни Тома Джонса, а Дилайла на все лады скакала, плясала и вальсировала по просторной квартире Чарли. Она подпевала и вращала бедрами, затянутыми в когда-то небесно-голубые леггинсы из «Маркса и Спенсера«, которые от многочисленных стирок стали уныло-серыми. И улыбалась она, как Чеширский Кот. Что ж, белье у нее, конечно, не от «Келвина Кляйна», зато наличествуют все прочие элементы мечты о красивой жизни – шикарная квартира и великолепный мужчина. Как же ей хорошо!
Распевая во весь голос, Дилайла заглушила даже самого Тома Джонса, от вокала которого напольные вазы дрожали и резонировали. Наконец пластинка кончилась, и обессиленная, задохнувшаяся Дилайла рухнула на огромную софу цвета слоновой кости и принялась слизывать пену со своего капуччино. За сутки, прожитые у Чарли, она изменила многолетней привычке пить растворимый черный кофе и перешла на маленькие чашечки пенистого напитка с молоком. Почувствовав, что восстанавливается нормальное сердцебиение, Дилайла откинулась на спинку софы и принялась рассматривать свое новое жилище: три огромных, до пола, окна, через которые видно небо над Лондоном; светлый паркетный пол, такой блестящий, что в нем можно любоваться собственным отражением; стеклянный обеденный стол, такой огромный, что за ним запросто усядется целая футбольная команда. Но главное – много свободного места. Десятки метров. Дилайла хмыкнула, не веря своим глазам. Просто в голове не укладывается. Словно она в пятизвездочном отеле. Нет, она никогда не жила в таком отеле, но однажды заходила туда в туалет, и даже это было потрясающе: мраморный пол, стопки пушистых полотенец (не бывших в употреблении и застиранных вафельных, которые обычно висят на крючочках) и одноразовые кусочки мыла с названием отеля на упаковке. Конечно, Дилайла в тот раз позаимствовала несколько кусочков, а еще пепельницу и пригоршню леденцов из китайской вазочки в фойе. Все берут, почему бы и ей не взять?
А теперь у нее есть свой пятизвездочный пентхауз, правда, с небольшой оговоркой. И нужно в нем
