Вряд ли ему следует это знать.
Он огляделся в поисках шпильки. Кейн мог открыть шпилькой почти любой замок; этим искусством он овладел за последние два года. Должна же здесь быть хоть одна шпилька, пусть у Ники и подстрижены волосы. Но он ничего не нашел. Он снова выругался. Чувствуя себя грязным шпионом и соглядатаем, он перерыл все ящики, пока не обнаружил коробку для шитья и не извлек оттуда толстую иглу.
Кейн вышел из комнаты, еще раз выглянул в окно, а затем приступил к работе. Замок на ящике стола был довольно замысловатый, и ему пришлось несколько минут с ним повозиться. Он затаил дыхание, почувствовав, что механизм наконец поддался, щелкнул, и ящик открылся.
Он бросил еще один взгляд в окно. Все тихо. Он внимательно пролистал хранившиеся в ящике бумаги. Прямо сверху лежали материалы про него самого — плакат с надписью «Разыскивается» и газетные вырезки о тех грабежах, которые он совершил или которые ему приписывались. Если бы он совершил хотя бы половину того, что ему вменяли в вину, у него не осталось бы времени ни на еду, ни на сон. И он был бы настоящим богачом. Кейн заглянул поглубже в ящик и обнаружил там толстую тетрадь, проглядел и ее. Имена и цифры. Многие из них были ему знакомы. Джес и Фрэнк Джеймс. Джон Ринго. Братья Коул. Капитан Джон Джаррет. Джон Весли Харлдин. Ничего удивительного, что Нат Томпсон понадобился полиции.
Но карты не было. Во всяком случае, в этом ящике. Он задвинул его и снова запер с помощью иглы, а потом перешел к другому ящику. В ту самую минуту, когда замок поддался, он услышал, как открывается задняя дверь.
Проклятие. Он быстро прыгнул на стул и схватил книгу. Шаги были легкими — значит, это либо Ники, либо ее брат. Он воткнул иголку в обивку стула, надеясь, что Ники сегодня не собирается ничего шить. Иголки в этом маленьком, затерянном неизвестно где городишке, наверное, на вес золота.
Почувствовав чье-то появление, он поднял глаза. Он уже знал, кто это. Вместе с ней в комнате появился и запах полевых цветов. Кейн увидел, как в ее глазах вспыхнул огонек.
— Вы встали! — воскликнула она. Волосы у нее были спутаны ветром — копна каштановых кудряшек. Солнце и ветер окрасили щеки девушки румянцем, глаза блестели. Он никогда еще не видел ее такой хорошенькой.
— У меня не получается сидеть на месте, — сказал он.
— У меня тоже, — с некоторой робостью произнесла она. — Вам, должно быть, очень тяжело было в тюрьме.
— Да, я туда возвращаться не собираюсь, — коротко ответил он. Но он солгал. У него уговор с Мастерсом. Он выторговал жизнь только для Дэйви. А сам он вернется в тюрьму и, вероятно, снова будет ожидать, когда его повесят.
— Дядя сказал, что вы скоро уезжаете?
Она подошла поближе, чтобы разглядеть название книги, которую он держал в руках. «Оливер Твист» Чарлза Диккенса.
— Учитесь полезному искусству у ловкого Додждера? — спросила она с шаловливой улыбкой.
— «Законы — дрянь», — ответил он, найдя подходящую цитату. — Но я это и так знаю.
Она рассмеялась. Он уже второй раз слышал ее смех и хотел бы слышать его почаще. Но от этого звука броня на сердце Кейна дала трещину — а этого он не мог допустить.
Ники тряхнула головой:
— А как вы оказались не в ладу с законом? Вы не такой, как другие.
Он пожал плечами:
— Как я уже сказал — это легкий способ заработать на жизнь.
— Разве? — скептически поинтересовалась она.
— Во всяком случае, не самый трудный, — осторожно ответил он.
— Пока вас не поймали. Но вас же поймали.
— Я немного не рассчитал.
— Не надо много рассчитывать, чтобы попасть на виселицу.
— Нет, — серьезно ответил он. — Не надо. А почему ваш дядя продолжает этим заниматься?
— Наверно, потому же, что и вы, — вздохнула она. — Его разыскивали. У него на руках оставалось двое детей. Он решил, что это — самый надежный способ остаться в живых и вырастить нас.
— Вы никогда не думали об отъезде?
— Конечно, думала, — сказала она. — Я хочу увезти отсюда Робина. На него слишком большое влияние оказывают… — она вдруг запнулась, сообразив, что может его обидеть.
Он усмехнулся:
— Негодяи вроде меня.
— Вы не такой, как все.
— Сначала вы думали по-другому.
— Сначала я вас не знала.
— Вы меня и сейчас не знаете, — дразнящие нотки в его голосе исчезли.
— А вы не даете мне себя узнать.
— Верно, — согласился он. — Не стоит вам меня узнавать. От меня одни неприятности. Я приношу несчастье всем, с кем встречаюсь.
— Вы спасли мне жизнь.
— Возможно, — сказал он, — я сделал это чисто механически.
Она тяжело сглотнула. Он опять ее предостерегает — как тогда, на холме.
Она переменила тему:
— Принести вам что-нибудь поесть?
— Если вам для этого не придется подходить к плите, — ответил он.
— Я обычно веду себя у плиты очень осторожно. Я просто думала о другом.
— Я же вам сказал, что от меня одни неприятности, — сказал он. — Если бы я не пришел…
Ее щеки снова окрасились румянцем.
— Я не вас имела в виду.
— Разве? — спросил Кейн, на этот раз намеренно провоцируя ее. Она не должна ему нравиться. Она не может, черт возьми, ему нравиться. Он не имеет права к ней ничего испытывать.
— У вас это больше не получится, — мягко произнесла она.
— Что не получится?
— Поймать меня в ловушку, как ребенка. А я уже не ребенок.
Он наградил ее кривой ухмылкой.
— Знаю, — сухо произнес он. — И я знаю, что сказал ваш дядя.
Однако то, что сказал ее дядя, его ни капли не волновало. Но его все больше заботили ее чувства.
— Вы ему нравитесь.
Его губы еще больше скривились.
— Откуда вы знаете? Он всегда такой мрачный.
— Он хочет, чтобы вы здесь остались.
— Потому что считает, что обязан мне. Вот и все, правил это не меняет. Вы все равно неприкосновенны, мисс Томпсон.
— По-моему, вы не такой человек, который подчиняется правилам. — Это был вызов. Ай да крошка!
— Не такой, — согласился он. — Но в данном случае, мне кажется, это правило имеет смысл.
Она, казалось, на мгновение задумалась, а затем несмело спросила:
— А если бы я не была неприкосновенна?
Кейн увидел, что она затаила дыхание. Наверное, этот вопрос дался ей не легче, чем выстрел в Кобба Янси. Он должен соблюдать осторожность. Нельзя ее поощрять. Но и обидеть ее, как в тот раз, он тоже не хотел.
— У меня нет будущего, мисс Томпсон, — смягчившимся голосом произнес он. — Через несколько дней я уеду, и за мной по всей стране будет гоняться полиция.
— Вы можете остаться здесь, — возразила она. — Как Джеб и Энди.
— У меня нет денег.
