с нуля.
На лице Хью стремительно отражалась целая гамма чувств: удивление, сомнение, рождающаяся надежда.
— А что будет с Элизабет? — спросил он. Бен вздохнул.
— Я еще не говорил с нею, а наш договор требует и ее согласия. Впрочем, я не думаю, что она станет возражать. Она знает, что содержать лошадей — непосильная нагрузка для Калхолма. Но Шэдоу должен остаться за ней.
Хью нахмурился.
— Я должен был бы последним высказывать свое мнение по делу, в котором замешана женщина, но вы и Элизабет… — он покачал головой. — Мы с ней разные люди, со своими взглядами на жизнь. Она была такой несчастной. Я никогда не видел, чтобы она так улыбалась до той поры, пока… пока не приехали вы.
«Только не в последние дни», — мысленно поправил его Бен. И все же надежда коснулась его своим крылом — словно сверкнул лучик солнца, пробившийся сквозь тучи в ненастный холодный день.
А вдруг…
Оставив при себе эти мысли, Бен резко сменил тему разговора:
— Барбара любит вас. — Улыбка на лице Хью погасла.
— Не уверен.
— Вы недооцениваете ее, — сказал Бен. — К тому же, как мне кажется, у нее при всем при том не такой уж богатый выбор.
— Вы всегда занимаетесь спасением заблудших душ?
Бен усмехнулся. Когда он пытался помочь Дьяволу, он не думал, что спасает тем самым заблудшую душу.
Может, он и додумался бы до этого, да только вряд ли эта мысль понравилась бы самому Дьяволу.
— Ну так что, беретесь? — спросил Бен у Хью. Тот кивнул.
— Да. И постараюсь не разочаровать вас.
— Знаю. Иначе я бы и не сделал вам этого предложения.
— Я солгал бы вам, если бы не сказал о том, что всегда желал взять в свои руки хозяйство Калхолма. Но я солгал бы и в том случае, если бы сказал, что полностью готов к этому. Переход от состояния «у меня нет ничего» к состоянию «у меня есть все» — штука непростая… и даже опасная.
Бен знал, что в этот момент Хью совершенно искренен. Разочарование и зависть привели к тому, что Хью ополчился на весь мир. Но при этом его никогда не покидал здравый смысл, и от этого ощущение невостребованности еще сильнее омрачало жизнь Хью. «У него было предостаточно времени, чтобы найти свое призвание в жизни», — подумал Бен.
Он протянул руку, и Хью пожал ее.
— Вам предоставляется полная свобода. Правда, мы договорились с Алистером, что он будет присматривать за делами, хотя и не будет вмешиваться без особой нужды.
— Этого вполне достаточно, отлично, — сказал Хью и смущенно моргнул. — А когда вы уезжаете?
Бен задумался. У него еще оставались здесь дела. Точнее, дело. Одно, но очень важное.
— Пока не знаю, — ответил он.
— Спасибо вам, — тихо сказал Хью. И широко улыбнулся — впервые с тех пор, как Бен увидел его в Калхолме.
Несмотря на удачный разговор с Хью, Бена не покидало тяжелое чувство.
Как рассказать Элизабет о своем решении? Как найти в себе силы расстаться с ней?
Бен медленно направился к спальне Сары Энн. Элизабет была там. Она сидела в кресле, опустив на колени раскрытую книгу. Сара Энн спала, прижимая растолстевшую Аннабел. На шее у Сары Энн снова был повязан шарф — привычка, от которой она почти было отказалась за несколько дней до своего похищения.
Бен посмотрел на Элизабет, которая вскочила с кресла с таким видом, словно хотела убежать прочь.
— Я зашла посмотреть, как она, — извиняющимся тоном сказала Элизабет, и в ее глазах Бен прочитал смущение. Она выглядела виновато — как всегда в последние дни.
А сколько времени потребуется ему самому, чтобы избавиться от собственного чувства вины? Дни? Недели? Месяцы?
Бен протянул руку.
— Элизабет.
Это прозвучало как просьба. Как тихая мольба. Элизабет нерешительно посмотрела на спящую Сару Энн.
— Дункан присмотрит за ней, — глухо сказал он. — Мне показалось, что я увидел на его глазах слезы, когда мы вернулись сюда с Сарой Энн.
— Это так, — согласилась Элизабет. — Она покорила его сердце так же, как покоряет сердце любого, кто знает ее.
— Да, — ответил Бен, но подумал, что им обоим известен человек, чье сердце осталось холодным к чарам Сары Энн, — это Каллум Трапп.
Воздух в спальне, казалось, звенел от несказанных слов.
— Дрю сказал, что он вскоре уезжает, — нервно сказала Элизабет. — Сара Энн будет скучать по нему.
— Он славный парень, — сказал Бен. Она наконец подняла на него взгляд.
— Как это вы с ним…
— Нашли общий язык? — закончил за нее Бен. Ах, как ему хотелось рассказать, кто такой на самом деле Дрю, но это был его секрет, а не Бена. Вместо этого он пожал плечами.
— Он очень чуткий человек.
Она удивленно посмотрела на него.
— Не многие распознали это качество в Дрю.
— Я думаю, что это отвечает его целям, — заметил Бен. — В этом преимущество любого игрока — в том, что никто не воспринимает его всерьез. В свою очередь, это позволяет ему видеть и слышать то, что скрыто от других.
Рука Бена по-прежнему сиротливо висела в воздухе.
— Элизабет, поедем верхом! Вдвоем!
Она удивленно вскинула бровь. В последнее время Бен не отлучался от Сары Энн ни на шаг — только чтобы встретиться с Алистером.
— Сара Энн теперь в безопасности. И потом, я же не могу быть с нею рядом всегда — всю жизнь. Хотя, по правде сказать, мне очень хотелось бы этого. Мы оставим с нею Генри, и я уже попросил Дункана, чтобы он присмотрел за девочкой.
Бену очень хотелось хоть на время увезти Элизабет подальше от этого дома, подальше от всех.
— Надежные защитники — Генри и Дункан — миролюбивый пес и ходячая древность, — сказала Элизабет, и в ее глазах впервые за долгое время промелькнула искорка жизни. — Прекрасная парочка.
Она ненадолго задумалась, а затем неожиданно согласилась:
— Хорошо. Я пойду переоденусь, и через пять минут мы встретимся на конюшне.
— А я тем временем оседлаю лошадей, — ответил Бен и быстро удалился. Сколько лет он был уверен в том, что умеет держать свои чувства под контролем. Но сейчас понял, что сильно заблуждался.
Он вынужден нанести Элизабет новый удар, и этого не избежать. Единственным утешением для него было думать, что тем самым он сохраняет для нее дом и приличный доход, дающий ей возможность не только безбедно жить — здесь или в любом другом месте, но при желании и завести даже новую конюшню. Но здесь, в Калхолме, этого сделать нельзя. Имение не в состоянии больше содержать такую ораву лошадей, не прокормит их.
Бену очень хотелось, чтобы Элизабет осталась с ним. Он не мог уже представить свою жизнь без нее. Сара Энн стала первой свечой, загоревшейся во мраке его жизни; Элизабет — второй. Но как мало он может предложить ей! В лучшем случае — небольшой домик, где они будут жить вместе с Сарой Энн. И
