Что ты твердишь: квартплата, плата, пени…
А где же мне на ту квартплату взять?
Ты мне грозишь: в суде с тобой сойдемся!
Мне наплевать на все, я не пойду к суду.
Хотела бы я знать, как можно осудить
за цепь собачью, за собачью конуру?
Ты все твердишь: квартплата, плата, пени…
А может, спросишь: «Сколько же вам лет?»
Спроси еще: «Сегодня ели, пани?»
Спроси: «Еще вам светит этот свет?»
Давай присядем вместе на ступени,
да спрячь бумагу, она ведь стерпит все.
Спроси: «Где сыновья, где муж ваш, пани?
Вы все им отдали или должны еще?»
Спроси: «Как это все случилось?»
А ну-ка, удивись: «А это, пани, вы?»
По этим вот ступеням все скатилось,
ты видишь, как они уходят вниз?
Ну что стоишь, как кавалер смущенный,
идем в подвал, в котором нету дна.
Идем со мною, человек казенный,
мой джентльмен, проводишь даму, да?
женатый
Я ей прямо так и сказал, ваше преподобие:
«Об этом, Верок, не может быть и речи,
он же женатый человек!»
А она все плакала, как окно в ноябре,
и только говорила:
«Я знаю, дедушка,
но что же мне делать?»
Я ей сказал: «Верочка, родная,
в жизни все проходит, остывает,
и потом с трудом вспоминаешь,
как выглядел тот, кто был тебе дорог,
и сам удивляешься,
что целых три месяца подряд
ходил по пять километров
на почту — туда и обратно,
так и не получив ни одного письма».
А Вера мне сказала: «Дедушка,
я с собой что-нибудь сделаю».
Вечером я заглянул к ней в спаленку,
она спала и так дышала,
так прерывисто, ваше преподобие,
как маленькая. Как слабый бегун,
которому не добежать до финиша.
Ведь такие слабые бегуны
ничего не могут выиграть.
Или могут, ваше преподобие,
что вы так улыбаетесь?
мужчины
— Я бы как-нибудь привыкла, — сказала девчонка, опираясь на костыль, но ведь мужчины всегда смотрят на ноги.
— Кто тебе сказал? — спросил мальчик. — Что за чепуха!
Зачем разглядывать женщинам ноги?
— Я об этом знаю давно, — ответила девчонка. — Сперва
мужчины смотрят на ноги, а потом уже только заглядывают в лицо.
— Я бы должен был об этом знать, — прошептал мальчик. —
Я же мужчина.
— Ты? — печально улыбнулась одноногая. — Ты еще мальчик.
блюз о кофейной гуще
Я дам себе отдых, сегодня должно получиться,
буду сама с собою, уходите все прочь,
как хорошо — в двери никто не стучится,
и черная женщина может иметь свою ночь.
Вот придет вечер, сварю себе кофе,
свой густой кофе, черный как я,
брошу четыре кусочка сахару,
табак и кофе, это — любовь моя.
В старой чашке густой осадок,
вот потеха, он правду расскажет мне.
Черной жизни моей остаток
черной гущей лежит на дне.
пара
Это ужасно, — когда трогается поезд.
это ужасно, — когда поезд отходит от перрона,
и Вчера превращается в облако пара
со всем великолепием игры в словечки,
долгого ожидания на углу, скатерти в пятнах,
