Робертсон раскурил рассеянно трубку.
Мур пошел пинать башмаками свои пушки, такова была его ярость. Вечером того же дня капитану досталось за его выходки и на пушечной палубе, и в штурманской каюте.
Как бы там ни было, «Приключение» изменило курс и уклонилось от встречи с кораблями английской эскадры. Благодаря наличию в своей экипировке сорока шести весел.
Техническая отсталость не всегда неудобство.
Канинг явился к капитану с вопросом, долго ли они будут отклоняться к югу
— Пока не пропадем из поля зрения эскадры.
— Не думал, что у нас есть основания опасаться английского флага.
Кидд был, как и все предыдущие дни, настроен на рассудительный лад:
— О, Канинг, мне кажется, что это благо, право, думать не обо всем на свете.
Старший помощник не понял, о чем идет речь, и это ему не понравилось. Он любил, чтобы от командира исходили отчетливые мысли. Даже если речь идет не о служебной ситуации.
— Мы уже час, как вышли из поля зрения кораблей эскадры, сэр.
— Вот и отлично.
— На какой курс нам предстоит лечь, если мы откажемся от следования нынешним?
Кидд на мгновение задумался. У Канинга было впечатление, что размышляет он отнюдь не о будущем курсе. Старший помощник был прав: капитан Кидд мысленно общался со своей супругой, сообщая ей, что в данный именно момент направляет корабль непосредственно к заветной цели.
— Передайте Робертсону, чтобы он проложил курс к южному берегу Мадагаскара.
— Мадагаскара, сэр?
— Мы сделаем там остановку.
К тому времени, о котором идет речь в данном повествовании, то есть к последнему десятилетию семнадцатого века, остров Мадагаскар, находящийся у юго-восточной оконечности Африканского континента, превратился, в силу множества обстоятельств, в одно большое пиратское логово.
Современная история острова начинается с появления португальцев в этих местах. Тех самых португальцев, что открыли настоящие, не Колумбовы, пути в Индию и далее на восток, вплоть до Китая и Японии. Одно время они были единственными властителями местных морей, ибо мусульманские и индийские торговые суда не могли соперничать с огнедышащими европейскими талионами.
Вслед за португальцами появились у берегов восточной Африки и другие европейцы. Мадагаскар оказался первой удобной стоянкой на пути из Америки в Индию. Здесь суда останавливались, чтобы добыть свежего мяса и плодов, а также запастись питьевой водой. Многие мечтали получить Мадагаскар в свое полное владение, но осуществление этой мечты требовало слишком больших усилий и затрат. Остров размерами своими превосходил целые страны, хотя бы ту же самую Португалию.
Но попытки предпринимались.
В 1645 году потерпели крах англичане.
В 1674 году французы покинули форт Дофин на южной оконечности Мадагаскара.
Местные царьки возглавляли небольшие племенные государства, отличавшиеся непонятным, почти остервенелым свободолюбием.
Племена имерина, сакалава, антануси, антандруи, бецими-сарака отказывались подчиняться завоевателям. Между собой они тоже враждовали. Проживающие на побережье сакалава ненавидели жителей срединной, возвышенной, части острова имерина, но среди европейцев не нашлось проницательного политика, который смог бы сыграть на этих противоречиях.
Первые пираты появились на острове в конце 1680-х годов.
Как ни странно, им легче удалось прижиться на берегах острова. Может быть, потому, что они не стремились никого покорить, в отличие от регулярных войск, и предпочитали торговать, а не грабить.
Хотя ничего странного тут нет. Просто пираты следовали поговорке, которая в той или иной форме есть в каждом языке и советует одно и то же: не плюй в колодец, пригодится воды напиться.
Оказавшись на Мадагаскаре, воспользовавшись его великолепными гаванями, его водой, плодами и ощутив его благодатный климат, значительно более здоровый, чем африканский (тропические болезни в этих местах, странным образом, оставляли европейцев почти начисто), они поняли, что право пользоваться всеми этими щедротами — благо.
Право пользоваться не всегда напрямую связано с правом обладать.
Западный мир стоял в этот момент на пороге буржуазного века. Пираты, самые отчаянные и самые отверженные представители западного мира, оказались способными почувствовать, что путь, по которому предстояло пойти их цивилизации, может быть, и единственный, может быть, и неизбежный, но все-таки не самый лучший.
Пора заканчивать это отступление.
На дворе пятнадцатое сентября 1696 года.
Впередсмотрящий на мачте «Приключения» кричит:
— Земля!
Канинг и Робертсон отправляются будить грезящего капитана, он выходит на палубу и приходит в ужас:
— Это Мадагаскар?!
— Это Мадагаскар!
Матросы и офицеры радуются так, словно они не менее самого Уильяма Кидда посвящены в тайные цели экспедиции и уверены, что заветный «Посланец небес» валяется под солнцем на песке ближайшей бухты.
Бухта!!!
Вот слово, повергшее сознание капитана Кидда в трепет.
Он вдруг подумал, что на этом громадном острове могут иметься и другие бухты, кроме той, что ему нужна.
Капитан затравленно огляделся.
Команда продолжала веселиться.
Интересно, что же теперь делать?
И еще интереснее то, что эта естественная мысль не пришла ему в голову раньше.
Впрочем, не пришла в голову она и всем остальным. А среди них были и лорды и министры.
Хотя что теперь об этом говорить. Надо искать выход. Главное, что понял капитан, не следует показывать своего смятения команде. Пусть думают: капитан знает, что делает, что бы он при этом ни делал.
Вон, удрали же они на веслах от эскадры, и никто не посмел спросить, почему они это делают.
Канинг поинтересовался, будут ли они приставать к берегу и где именно.
— Непременно и в ближайшей удобной бухте! — громко, самым безапелляционным тоном, на какой он был способен, заявил капитан Кидд.
В момент вхождения корабля в бухту он стоял на квартердеке, внимательно всматриваясь в открывающуюся картину и тихо надеясь, что он увидит перед собой крутой лесистый спуск с белой полоской маленького водопада посередине. Почему бы Господу не пойти ему навстречу и избавить от дальнейших странствий и поисков. Разве недостаточно он намаялся на своем веку, чтобы просить о сокращении сроков последнего путешествия?
Господи, подари мне водопад, который подарит мне камень, который я подарю жене, которая подарит мне любовь и детей.
Эта беззвучная молитва прямо кипела у него в горле, когда «Приключение» огибало последний выступ белой мшистой скалы.
Скала осталась справа.
Открылась бухта.
Были холмы.
Были заросли.
Водопада не было.
Это мучительное ожидание в последующие два месяца Кидду пришлось испытать не один десяток
