Ф.Ф. Лихачев
Среди руководителей Посольского приказа XVI - первой половины XVII века Федор Федорович Лихачев, на первый взгляд, мало примечательная фигура. Его нельзя считать таким блестящим государственным деятелем и политиком, как Висковатый и Щелкалов. В его судьбе не было политических 'приключений', как у Грамотина. Лихачев возглавлял ведомство внешних сношений в период внешнеполитического затишья, и ему мало представилось возможностей для проявления дипломатических способностей.
Имя будущего думного дьяка впервые встречается в источниках 1582 года, когда он был еще ребенком. В кормовой книге Нижегородского Печерского монастыря есть запись о молитве 'о здравии и спасении за Федора Федоровича Лихачева'. В списках же государственных чинов он числится намного позже: в Кормленной книге за 1603 год - как подьячий. К тому времени он совсем недавно был поверстан на службу, о чем свидетельствует тот факт, что упомянут он как Федька Лихачев, а уменьшительным именем именовали 'молодых' подьячих - низшую категорию приказных людей, имеющих небольшой служебный стаж.
21 сентября 1630 г. Федор Федорович Лихачев был назначен думным дьяком Посольского приказа и Новгородской чети и встал во главе внешней политики России. Трудно объяснить назначение на это место сановника, который за свою долгую службу ни разу не соприкасался с дипломатическими делами. Два его ближайших предшественника - Грамотин и Телепнев - были отрешены от должности и сосланы. Возможно, было решено, что непрофессионал Лихачев будет послушным проводником политического курса и не станет проявлять самостоятельности.
Международное положение государства в это время было сложным. По Столбовскому миру со Швецией Россия утратила выход к Балтийскому морю, по Деулинскому перемирию с Речью Посполитой - Смоленск. Страна находилась в состоянии разрухи после Смуты и интервенции, нуждалась в мирной передышке, и правительство Михаила Романова в 20-х годах XVII века делало все, чтобы избежать конфликтов с соседями, в то же время не оставляя мысли о реванше. Возможность представилась к началу 30-х годов. Назревала новая польско-шведская война, и между Россией и Швецией начались переговоры о союзе против Польши. К союзу планировалось привлечь и Турцию.
Федор Лихачев пробыл начальником Посольского приказа немногим больше года. При нем русская дипломатия продолжала работу по созданию русско-шведско-турецкой коалиции против Речи Посполитой. Первой важной акцией Посольского приказа под его руководством была отправка в январе 1631 года к шведскому королю Густаву II Адольфу посольства Племянникова и Аристова с извещением о готовности России открыть военные действия против Польши весной того же года. Впрочем, начало войны зависело от того, удастся ли договориться с Османской империей о совместном выступлении. С этой целью в Стамбул еще в мае 1630 года было направлено посольство Совина и Алфимова, но Порта, занятая войной с Персией, не торопилась с ответом. Московская дипломатия намеревалась также поднять против Речи Посполитой восстание Запорожского войска. Инициатива здесь принадлежала шведам; шведский эмиссар Барон, проезжая через Москву, поставил в известность о целях своей миссии царское правительство; тайные переговоры с ним вели боярин Шеин и Лихачев. Впрочем, думный дьяк был посвящен не во все тайны внешней политики. В марте 1631 года в Москву прибыл представитель Густава Адольфа Руссель, который устно изложил следующее предложение своего короля: московский государь вербует армию в Германии, которая официально будет состоять на его службе, и нанесет по Польше удар из Силезии. Лихачев не знал об этом проекте, переговоры Черкасский вел без его участия: 'в Посольском приказе ни о чем не ведомо, потому что Яков Руссель приехал с великим и тайным делом'. Только в мае Федора Федоровича посвятили в этот замысел. Тогда приехал шведский посол Мониер, вручивший королевское предложение Михаилу Федоровичу в запечатанном виде. Содержание этих предложений было известно Лихачеву, он участвовал в их рассмотрении и в составлении царского ответа, текст которого хранился у него 'в тайном посольском столпу'. Больше никто из служащих Посольского приказа не знал об этих планах.
В январе 1632 года в Москве был установлен новый срок начала войны с Польшей - лето того же года. Русско-шведские переговоры вызвали озабоченность Дании - союзницы Польши и противницы Швеции. Датский король Кристиан IV предпринял шаги, чтобы воспрепятствовать сближению России со Швецией. С этой целью он предложил Михаилу Федоровичу свой союз. Прежде чем дать ответ, Посольский приказ проконсультировался со шведским королем и просил его прислать в Копенгаген на переговоры своего представителя. В Данию было направлено посольство Коробьина и Баклановского. Русское правительство выражало готовность заключить такой союз лишь в том случае, если к нему присоединится Швеция. Это условие, заведомо неприемлемое, было оговорено со шведами. Наказ, составленный под руководством Лихачева в декабре 1631 года, строго предписывал посланникам 'править посольство' лишь в том случае, если датчане согласятся в документах ставить титул московского государя перед титулом своего короля. Этим создавался повод для срыва переговоров, в благоприятном исходе которых Россия не была заинтересована.
25 декабря 1631 г. Федор Лихачев был смещен с поста судьи Посольского приказа и разделил участь своих предшественников Грамотина и Телепнева - его лишили думного чина и отправили в ссылку. Чем он прогневил государя, неизвестно. Скорее всего, разногласия были в вопросах внешней политики. Государь взял курс на скорейшее развязывание войны с Польшей, не дожидаясь истечения срока Деулинского перемирия, прежде чем будет окончательно решен вопрос о союзе со Швецией и Турцией. К своей цели он шел напролом, не считаясь с сомнениями осторожных. Вероятнее всего, думный дьяк разделял эти сомнения и пытался противодействовать линии патриарха, что и послужило причиной его отставки. Примечательно, что новый думный дьяк Посольского приказа - им стал Грязев - был назначен только 1 октября 1632 г. Один за другим три посольских думных дьяка не оправдали надежд правителя и этим навлекли на себя опалу. Теперь на длительное время государь оставил ведомство внешних сношений без руководителя, чтобы облегчить себе непосредственное руководство дипломатией и не встречать препятствия своим планам.
После смерти Филарета Никитича правительство возглавил боярин князь Черкасский, который вернул из ссылки 'опальников': Грамотина, Телепнева и Лихачева. Грамотин вновь возглавил Посольский приказ, а Телепнев и Лихачев важного назначения не получили. Однако 6 апреля 1634 г. их приняли при дворе. Наконец, 21 сентября 1635 г. Федор Федорович упоминается как думный дьяк Посольского приказа и Новгородской чети. Первые два года Федор Федорович работал вместе с Грамотиным, который оставался начальником приказа. Нельзя сказать, что объем работы дипломатического ведомства возрос настолько, чтобы держать в нем двух думных дьяков. Лихачев был назначен для помощи престарелому Ивану Тарасьевичу. Лишь 25 декабря 1637 г., когда незадолго до смерти Грамотин ушел в монастырь, Федор Федорович единолично возглавил приказ. В 1641 году ему было пожаловано звание печатника - хранителя государственной печати.
При Лихачеве произошли некоторые изменения в организации учреждения. До него в Посольском приказе был один дьяк - Матюшкин. С приходом Лихачева назначили еще одного - Львова, имевшего большой стаж службы в этом ведомстве и ставшего впоследствии преемником Федора Федоровича.
Годы, когда Лихачев во второй раз стоял во главе Посольского приказа, были временем относительного затишья в русской внешней политике. В 1632 году Россия начала войну с Польшей, прежде чем удалось создать коалицию со Швецией и Турцией. Но Порта в войну не вступила; гибель Густава Адольфа под Лютценом помешала заключению русско-шведского союза. Военные действия под Смоленском велись неудачно. По условиям Поляновского мира 1634 года, завершившего Смоленскую войну, Речь Посполитая признала власть Михаила Романова де-юре и сделала России небольшие территориальные уступки, но удержала Смоленск. После военного поражения правительство Черкасского надолго оставило мысль о реванше, сосредоточилось на внутренних проблемах государства и заботилось лишь о спокойствии на своих рубежах. Оно во 2-й половине 30-х годов фактически отказалось от проведения какой бы то ни было внешней политики и свернуло контакты со всеми государствами, даже с Англией, с которой до тех пор традиционно существовали дружественные отношения и проводился частый обмен посольствами. Так, в наказе посольству Леонтьева, отправленного в 1637 году в Польшу для присутствия на церемонии бракосочетания короля Владислава IV, было категорически предписано избегать контактов с дипломатами других стран, да и само это посольство в Москве снаряжали неохотно, лишь по настойчивым просьбам
