И взором, коего доднесь ты не встречала, — И вся душа моя в ответе сем блуждала! Я чуял смерти хлад уже в моей крови, Я гас… но сколь любви неизъяснима сила! Ты улыбнулася – и жизнь мне возвратила! И жизнь мне – дар твоей любви! УМИРАЮЩИЙ ХРИСТИАНИН (Перевод из Ламартина)
Что слышу? вкруг меня звучит священна медь! Лик набожный мой гроб, рыдая, окружает; Поют могильну песнь… К чему сей факел?.. Смерть! О смерть! не глас ли твой громовый поражает Мой слух в последний раз?.. Кто душу вновь мою Таинственный, живит могилы на краю? О искра ясная священного огня! Длань хищной смерти твой расторгла плен суровый, Животворившая скудельного меня, Пари, душа моя! и сбрось с себя оковы! Низвергнут в прах ярем печалей и сует. Не это ль значит – сей навек оставить свет? Уж время более не числит дней моих. Куда, послы небес, всей силою полета Несете вы меня на крыльях золотых? Уже я плаваю в волнах безбрежных света; Пространство ширится, и мрачный шар земной, Как точка, под моей скрывается пятой. Пространство ширится, и мрачный шар земной, Как точка, под моей скрывается пятой. Но что? Когда мой дух парит к царю небес, Я слышу вопли – глас сердечного мученья? Друзья! над прахом вы струите токи слез! Вы плачете; а я из чаши Искупленья Испил забвенье бед… и из мятежных волн В небесну пристань мой вбежал уж легкий челн! Иван Иванович Козлов
1779–1840
Старший современник и хороший знакомый А.С. Пушкина, который считал некоторые стихи слепого певца «вечным образцом мучительной поэзии». Автор элегий, посланий, песен, баллад и поэм. Его поэма «Чернец» была своеобразным синтезом романтического стиля Жуковского, Байрона и Пушкина.
POMAHC Есть тихая роща у быстрых ключей; И днем там и ночью поет соловей; Там светлые воды приветно текут, Там алые розы, красуясь, цветут. В ту пору, как младость манила мечтать, В той роще любила я часто гулять; Любуясь цветами под тенью густой, Я слышала песни – и млела душой. Той рощи зеленой мне век не забыть! Места наслажденья, как вас не любить! Но с летом уж скоро и радость пройдет, И душу невольно раздумье берет: «Ах! в роще зеленой, у быстрых ключей, Всё так ли, как прежде, поет соловей? И алые розы осенней порой Цветут ли всё так же над светлой струей?» Нет, розы увяли, мутнее струя, И в роще не слышно теперь соловья! Когда же, красуясь, там розы цвели, Их часто срывали, венками плели; Блеск нежных листочков хотя помрачен, В росе ароматной их дух сохранен. И воздух свежится душистой росой; Весна миновала – а веет весной. Так памятью можно в минувшем нам жить И чувств упоенья в душе сохранить; Так веет отрадно и поздней порой Бывалая прелесть любви молодой! Не вовсе же радости время возьмет: Пусть младость увянет, но сердце цветет. И сладко мне помнить, как пел соловей,
