немногочисленными сотрудниками, которым было завидно, что они не начальники и последний день недели им придется все равно работать до конца.
По пути заехав на авто в ближайший супермаркет, Вера купила своё любимое пиво «Затеский гусь». Дома, расположившись уютно в кресле, поставила на столик бокал, тарелку и пакеты с сушеными морепродуктами. Включила телевизор. Телевизор смотрела редко и потому теперь без конца перескакивала с канала на канал, всё не могла за что-то зацепиться.
На очередной рекламе приглушив звук телевизора, вспомнила о последней записи в ежедневнике и набрала номер Нестерова.
— Слушаю вас, — раздался в трубке его голос.
— Здравствуйте, Евгений Михайлович! Наконец-то дозвонилась до вас. Неудобно будет напоминать, но вы еще вчера были должны сдать мне работу.
— В понедельник… последний срок, — вздохнул Нестеров. — Я по пятницам не занимаюсь переводами.
Вера со свойственным почти всем женщинам любопытством, да еще усиленным пивом, не сдержалась:
— И чем вы в пятницу занимаетесь? Предполагаю, чем-то банальным… расслабляетесь с помощью спиртного… — спросила, почувствовав некоторую неловкость из-за того, что лезет в личную жизнь малознакомого ей человека.
— Да, вы совершенно правы, я в этот день всегда покупаю себе коньяк. Но он мне нужен, скажем так… для возбуждения подкорковых процессов в моей голове. Проще говоря, чтобы мозг сегодня лучше работал.
— И почему этот подкорковый процесс мешает вам закончить перевод? — с некоторой иронией осведомилась Вера Сергеевна.
— Да не мешает, наоборот он помогает мне дописать стихи. Некоторые лежат по нескольку дней, и не получается одеть мысли в рифмы. Вот сейчас застрял и не знаю, что писать дальше… а хотите, я вам почитаю?
— Евгений Михайлович, я не романтичная натура, мне они не интересны. Но… хорошо, согласна… прочитайте… Хотя бы одно стихотворение, для того чтобы иметь хоть какое-то представление о вашем творчестве, — сдалась Вера и, налив очередной бокал пива, приготовилась слушать.
— Название еще не придумал. А текст уже почти готов, вот слушайте…
— Вот на этом месте я и застрял… Как-то не идет дальше…, — чуть расстроено сказал Евгений Михайлович.
— Творческие муки, значит… Ну, вы поэт, вы и думайте, но про переводы всё-таки не забывайте… Удачи вам в творчестве. До свиданья, — сухо попрощалась Вера, не дав никакой оценки прочитанному стихотворению.
Утром пыталась проваляться в кровати хотя бы до одиннадцати. Ничего из этого не вышло — многолетняя привычка вставать рано дала о себе знать. Выпив чашку кофе, вышла на лоджию, потянулась; посмотрев на ясное небо и редкие облака, задумалась: «С этим финансовым кризисом, похоже, скоро часто будет появляться свободное время — а девать его куда? Надо хоть какое-то занятие себе придумать. Вон, и переводчик этот в свободное время стихи сочиняет…».
Еще раз взглянув на облака, вспомнила из уроков природоведения их название: перистые.
«Перистые облака… а вчера ведь Нестеров читал стихи. И про перышки там от стрелы, и про женщину с каменным сердцем. Стихотворение у него так и осталось незаконченным… Любопытно бы узнать, что же будет дальше… хотя дальше он и сам не знает…» — вспоминала вчерашний разговор Вера. — «А я, кажется, поняла, как их надо дописать!» Не удержавшись, взяла телефон и быстро набрала его номер.
— Знаете, Евгений Михайлович, мне ваши стихи очень понравились, не понимаю, почему вы не можете их закончить? Последние четверостишия можно переписать так, чтобы у неё эти перышки всё-таки в сердце остались, и тогда она в него влюбится! Я так думаю…
— Да что вы говорите? — засмеялся Евгений Михайлович.
Краска бросилась в лицо, и Вера в эту секунду почувствовала себя глупой пятнадцатилетней девчонкой. По крайней мере, так показалось ей из-за его иронического смеха. Разозлившись уже на себя, сбросив звонок, кинула трубку на диван.
«Смеется еще надо мной! Тоже мне поэт…» — стало почему-то обидно, в душе вспыхнула злость и, не зная, на ком ее выместить, столкнула на пол ни в чем не повинный телефон.
Настроение было испорчено; она походила бесцельно по квартире из комнаты в комнату, но так и не нашла себе занятие. Решила ехать к себе в офис.
Вышла из дома, завела автомобиль и скоро уже была в своей фирме. Пройдя мимо пустых комнат, вошла в кабинет. Усевшись в кресло, увидела ту злосчастную надпись в ежедневнике. Опять вспомнился иронический смех Нестерова.
— Слышь, Тань, а этот Евгений, твой протеже, которого ты привела… — спросила Вера, позвонив к подруге.
— Переводчик, что ли?